– Обижаете, Александр Данилович! Взяли, конечно же…, – нестройным хором ответили подчинённые.
– Молодцы! Теперь можете задавать нам с адмиралом Лаудрупом вопросы.
– А неприятностей – какого рода – мы опасаемся? – не заставил себя долго ждать Илья Солев, очень уважающий порядок и полную определённость во всех делах. – И почему эти неприятности, вообще, могут возникнуть?
Лаудруп ласково погладил пиратскую серьгу (точную копию той, что некогда подарил Егору), чуть нахмурился, словно вспомнив что-то не очень приятное, и ответил – с явной неохотой:
– Всё будет зависеть от того, встречу ли я сегодня неких давних знакомцев. В смысле, тех добрых и вежливых парней, которые уже долгие годы мечтают безжалостно перерезать мне глотку. Спрашиваете, много ли таких? Нет, не очень. Сотни полторы-две, не больше. Так что, как сами понимаете, догадливые мои господа, шансов – на мирное завершение сегодняшнего вечера – очень мало…
Пройдя через узкий, с неровными краями пролом в стене, сложенной из дикого камня и грубых коричнево-красных кирпичей, они бодро двинулись на северо-восток по чуть заметной, петляющей из стороны в сторону тропе. Багровый закат уже прощально догорал, вокруг чуть заметно начал подрагивать вечерний сиреневый сумрак.
Неожиданно деревья, между которыми извивалась тропа, резко отступили в сторону, и примерно в трёстах метрах обнаружилась длинная цепочка, состоящая из крохотных светло-жёлтых огоньков.
– Идём строго на крайний левый! – скомандовал Лаудруп. – Там выйдем на брусчатку и двинемся вверх по улице. Это самая окраина Портсмута, где располагаются различные злачные заведения со слегка подмоченной репутацией…
Улочка оказалась на удивление широкой, а по её сторонам – за аккуратно подстриженными живыми изгородями – располагались солидные, двух и трёхэтажные каменные дома.
– Ничего себе – окраина со злачными заведениями! – восторженно присвистнул Ванька Ухов. – У нас такой красоты и чистоты ни в Москве, ни в Питербурхе не встретишь…
– Отставить! – зашипел на него Егор. – Ещё вякнешь хоть одно слово по-русски – сразу же утоплю в солёном море, к нехорошей матери…
У парадных дверей большинства домов ярко горели масляные лампы под высокими стеклянными колпаками.
– Вот, это – публичный дом с азиатскими девицами, – тихонько по-немецки комментировал Лаудруп. – Это – почтенное игорное заведение. Здесь у нас курят опиум…
– Тебя же не было в Плимуте больше двенадцати лет! – удивился Егор. – Неужели, такая хорошая память?
