Представьте, как лежал я в темноте полночной,
Фигуру мертвеца изображая точно!
Они тотчас ушли, испуга не тая;
Но только что уйти подумывал и я,
Агнеса, вне себя от этой смерти мнимой,
Уже спешит ко мне в тоске неудержимой,
Затем что, спор людей услышав из окна,
Словами их была встревожена она;
А так как в суете забыли о надзоре,
Она легко могла ко мне спуститься вскоре;
Когда ж увидела, что я и жив и цел,
Восторг ее душой великий овладел.
Что ж было всех ее волнений завершеньем?
Она вняла вполне своей любви внушеньям,
Решила навсегда оставить прежний дом
И мне доверила судьбу свою во всем.
Судите ж, оценив поступок сей невинный,
На что ее толкал безумца гнев бесчинный,
Какой опасный путь в тот час ей угрожал,
Когда бы я ее не столько обожал!
Но слишком чистый жар в моей душе пылает:
Кто любит - милой зла вовек не пожелает;
Достойны прелести ее судьбы иной,
И разлучит теперь ее лишь смерть со мной.
Отец союзом тем, быть может, возмутится;
Но, верно, гнев его со временем смягчится:
Столь нежным прелестям уступит и отец
И согласится сам смириться наконец.
Так не окажете ль мне тайную услугу:
Нельзя ли вам вручить прекрасную подругу?
Вы одолжили бы поистине меня,
Ей дав пристанище хотя бы на два дня.
Во-первых, надо скрыть ее побег от света,
Врагам докучливым не открывать секрета;
Затем в глазах людей - нельзя и то забыть
С мужчиной молодым девице можно ль быть?
Другое дело вы: вы - человек почтенный;
Я вам и так во всем признался откровенно.
Мой благородный друг, я вам, и только вам,
Любви сокровище без страха передам.
