Наконец Цинфелин сказал:
— Вы утверждаете, что в вашем зеркале пет никакой магии?
— Может быть, самая малость, — ответил мужчина с набитым ртом.
— И вы действительно потомки атлантов?
— Возможно, — сказал мужчина.
А женщина добавила:
— Так иногда говорят. Мы в точности и сами не знаем. Но некоторые признаки позволяют нам соглашаться с этим предположением. А некоторые… — Она пожала плечами.
— Это не важно, — махнул рукой Цинфелин. И глубоко задумался.
Пауза длилась довольно долго, и фокусники уж совсем было решили, что разговор окончен, но молодой граф все не давал им дозволения уйти. Наконец он спросил:
— Вы видели все то, что показывали зеркала?
— Кое-что из этого.
— А другое?
— Кое-что — плод наших измышлений. Но зеркало лишь угадывает нашу фантазию и находит нечто подобное в действительности.
— Иными словами, все, что отражает зеркало, так или иначе существует, и это можно найти?
— Да, ваша светлость. Если постараться, то найти можно все.
— Ясно, — кивнул Цинфелин.
Теперь от полубезумного, измученного болезнью, бессонницей, видениями и приступами бешенства молодого человека ничего не осталось. Перед артистами сидел молодой граф, человек, в точности уверенный в том, чего он хочет и чего добивается от других. И снова повисла долгая пауза. Закуски на столе закончились. Обтирая губы, артисты молча ждали продолжения разговора — или приказания удалиться.
Цинфелин вдруг встрепенулся и уставился на фокусников так, словно видел их впервые.
— Вы кто такие? — с подозрительностью осматривая их, осведомился он.
— Мы… фокусники, ваша светлость, — ответила женщина.
— Что вы здесь делаете?
— Мы развлекали вашу светлость, а ваша светлость дозволила нам угоститься…
— Я? Дозволил угоститься? Вы что, ели тут у меня на глазах? И в этом заключалось ваше развлечение? Вы умеете как-то особенно чавкать?
Фокусники переглянулись. Гневные пятна поползли по бледному лицу Цинфелина. Он медленно поднялся с трона.
— Да вы знаете, что я сделаю с вами за это!..
И вдруг он обмяк и упал обратно на сиденье.
— Я вспомнил! — проговорил он совершенно другим тоном, в котором прозвучало признание собственной вины. — Вспомнил. Вы показывали мне удивительные картины в зеркале, и я сам дозволил вам подкрепиться. Да, так оно и было. Вот что. Я хочу, чтобы вы пришли ко мне еще раз. Вечером. Нет, лучше ночью. Вы придете? Приходите оба, и возьмите с собой зеркало. Я хочу, чтобы вы снова развлекали меня призрачными картинами. На сей раз нам никто не будет мешать. Никакие посторонние люди. Мне они мешали наслаждаться, поэтому я приказах их выгнать. Да, поэтому…
