— Война? А почему бы и нет? — вмешался Шабе. — По своему характеру и по личному убеждению я за жесткие решения. — Он с презрением посмотрел на Контатти. — Как коллективные, так и индивидуальные.
Они опять выглядели не столько союзниками, сколько врагами, которых связывал какой-то загадочный и трудный сговор.
— И ты только обрадовался бы, верно? — спросил Контатти.
— Ты уже сказал об этом.
Контатти жестом изобразил, будто спускает курок пистолета:
— И меня, и мисс, не так ли?
Шабе кивнул:
— Обоих. Не терплю дилетантизм.
Контатти обратился к Мерилен:
— Слышали? Он просто не любит меня. Конфликт поколений. Подумайте как следует, Мерилен. Откажитесь. Я говорю о деньгах.
— Но это же вы загнали меня в угол. Это вы не оставляете мне другого выхода. Впрочем, я уверена, что у такого мужчины, как вы, служащего великой нации, великой идеологии, не может быть проблем с деньгами.
— Знали бы вы, как скупы наши кассиры, — ответил Контатти. — И потом деньги в валюте…
— В ценной валюте, — уточнила Мерилен.
— Мне на это понадобится несколько дней.
— Скажем, сутки.
— Двое суток. Сделаю все возможное.
— Хорошо. Если не возражаете, мне надо позвонить.
— Кому? — с подозрением спросил Шабе.
— Человеку, который, если я вовремя не предупрежу его, передаст в мое посольство досье, что так не нравится вам.
Контатти указал на телефон:
— Пожалуйста.
— Нет, — сказала Мерилен, — не здесь и не сейчас.
— А когда же в таком случае? — спросил Шабе.
Мерилен посмотрела на мужчин:
— Как только девочка будет освобождена.
В римском офисе ЦРУ Уэйн без особого интереса ожидал заключения эксперта, изучавшего ружье, из которого был убит Фрэнки Хаген.
— Невероятно, — сказал эксперт. — Самый обычный ствол. Никакого специального устройства для стрельбы в темноте тут нет.
— Да, — согласился Уэйн. — Еще одна загадка.
Он обернулся к Юреку, стоявшему в глубине комнаты между двумя парнями с квадратными подбородками и пистолетами за поясом.
Комната была почти пустой: медицинский топчан, несколько стульев, письменный стол, телемонитор местной службы слежения — вот и вся обстановка.
По знаку Уэйна агенты разошлись и встали возле стен напротив друг друга. Уэйн подошел к Юреку, жестом велев ему сесть.
— Ты стюард?
Юрек сел, не отвечая.
— В платежных документах английской авиакомпании тебя нет, — продолжал Уэйн, стараясь оставаться спокойным. — Эта куртка тебе велика. Где ты раздобыл ее?
— Не могу отвечать ни на какие вопросы.
Уэйн поставил стул напротив поляка и, сев на него верхом, положил локти на спинку.
