Филипп посмотрел на нее с грустью.
— Пару месяцев назад ты так не говорила. По-моему, ты слишком переживаешь из-за подростковых закидонов Брайана.
— Может быть, — мрачно согласилась Алекса. — Но конца не видно. Каждый раз, когда я звоню в Лондон, мне говорят, что состояние Пейдж без изменений. За все это время мне так и не удалось сблизиться с Брайаном. Может, нужно признать, что я не создана для материнства, и пока я такая, какая есть, было бы неправильно заводить ребенка. — Алекса готова была расплакаться. — Знаю, дорогой, я обещала, и я собираюсь сдержать обещание, только немного позже.
Филипп вздохнул:
— Не знаю, что и сказать. Я так надеялся, что скоро у нас будет ребенок… А теперь я чувствую себя одиноким, каким-то опустошенным.
От его несчастного вида Алексе стало еще хуже.
— Понимаю, дорогой, прости меня, пожалуйста. Филипп, я тебя люблю, и мне не хочется тебя разочаровывать, но боюсь, сейчас я просто не в состоянии… Я думаю снова начать пользоваться диафрагмой — по крайней мере до тех пор, пока не определится ситуация с заказом «Нью уорлд инвесторс».
Филиппу показалось, что его ударили. Алексе было больно видеть мужа таким расстроенным, но она не знала, что делать. Она больше не могла выносить эти ужасные кошмары, после которых весь день чувствовала себя разбитой.
— Прошу тебя, дорогой, потерпи еще немножко. Филипп, не глядя на нее, надел пиджак.
— Дорогой, не сердись, — с мольбой произнесла Алекса, вставая с кровати и подходя к мужу.
— Я не сержусь, просто чувствую себя отвратительно. Алекса попыталась поцеловать его, но Филипп отвернулся.
— Мне пора идти.
— Мне очень жаль, — снова начала она. — Мы еще вернемся к этой теме. Филипп, я тебя люблю, поверь.
— Я опаздываю.
Не сказав больше ни слова, он ушел. Алекса не пыталась задержать мужа. Конечно, ему плохо, ей тоже плохо. Но она не могла отрицать, что испытала огромное облегчение, когда наконец сказала правду.
Игану показалось забавным, что она назначила собрание группы на первое апреля. Учитывая абсурдность ситуации, дата самая подходящая. Как нелепо: Алекса считает его своим сторонником, Грег проявляет идиотскую склонность к ностальгии, а Сью — рабскую преданность Игану и естественную склонность к школярству и азбучным истинам.
Пытаясь на собрании казаться таким же обеспокоенным, как все остальные члены команды, Иган в душе потешался над тем, как ловко ему удалось сбить всех с толку своими махинациями. Одному архитектору он говорил одно, другому — другое, и в результате проектируемое здание, казалось, конфликтовало само с собой, в то время как члены команды до хрипоты спорили из-за какой-нибудь мелочи, например, стоит полировать гранит или нет.
