Филипп ошеломленно смотрел на жену.
— Ты мне никогда об этом не рассказывала.
Алекса вытерла со лба холодный пот.
— Правда? Я никогда его не видела. Он погиб за несколько месяцев до моего рождения. Можно сказать, меня назвали в его честь.
Филипп обнял ее за плечи, но это не принесло Алексе облегчения. И, охваченная паникой, она вскочила с кровати.
— Филипп, это знак! Я не могу сейчас иметь ребенка, не могу!
Алексе стало казаться, что она задыхается. Глубоко дыша, она принялась ходить по комнате.
— Ты ведь не всерьез? — Голос Филиппа прозвучал словно откуда-то издалека. — Тебе всего лишь приснился кошмарный сон…
— Нет, я серьезно. — От возбуждения и холода ее бросило в дрожь, и Алекса почувствовала непреодолимое желание немедленно рассказать ему все, что таила в себе последнее время.
— Милая, вернись в кровать, сейчас не время для дискуссий. — Филипп приподнялся на локте, вид у него был подавленный.
— Этот сон не первый, — начала Алекса, когда ей наконец удалось отдышаться. — В последнее время я стала часто видеть кошмары, но сегодняшний — хуже всех. Мое подсознание пытается мне что-то сообщить.
— Давай поговорим об этом завтра, ладно? Мне рано вставать.
Алекса чувствовала страшную тревогу, но вины Филиппа в этом не было. Жена разбудила его среди ночи, конечно, ни один из них сейчас не способен размышлять здраво. В конце концов Алекса вздохнула и легла рядом с мужем. Тепло его тела подействовало успокаивающе, захотелось, чтобы Филипп ее обнял, но он перевернулся на другой бок и вскоре послышалось его ровное дыхание.
Ей не спалось, а когда все-таки удалось заснуть, то она снова видела во сне кошмары, только потом не могла их вспомнить.
Проснувшись без пяти восемь, Алекса увидела, что Филипп тихо одевается.
— Доброе утро. Прости за сегодняшнюю ночь, — тихо сказала она.
— Все нормально. Как ты себя чувствуешь?
Филипп смотрел не на жену, а в зеркало, завязывая галстук. Стоило Алексе вспомнить сон, как ее снова охватила тревога.
— Боюсь, не лучше, чем ночью. — Она села и свесила ноги с кровати. — Филипп, не знаю, как быть. Я так боюсь, что ребенок изменит наши отношения. Конечно, Брайан нам не сын, но с тех пор как он здесь поселился, жизнь стала другой. Раньше мы были так счастливы…
— Но наше счастье было неполным, — перебил Филипп, едва сдерживая раздражение.
Алекса вздохнула:
— Фил, я знаю, как важны для тебя дети. Поверь, я пыталась сделать все, что могла. Я старалась изо всех сил, но ничего не выйдет. Во всяком случае, на этот раз.
