– Значит, и его тоже надо слушаться,– утвердительно, для памяти, произнесла вслух Нюня задумчиво, с рассудительными ужимками…
– Нюнь, а Нюнь,– таинственно нагорбясь и вытаращив глаза, обратился Вася к сестре, как только она упомянула о вещах, которые дядя Жан перетаскивал с линейки на галерею.– Пока они умываются, пойдем-ка на галерею ихние вещи смотреть!
– Идем! – весело подхватила Нюня, и глаза ее залучились.
– Только руками ничего не трогать! – предупредила их мать.
– Нет! – бросили дети.
Согнувшись в поясе, с расставленными для равновесия руками, на цыпочках, дети осторожно ступали по галерее, точно боялись провалиться. Они озирались при этом, прислушивались, вздрагивали, строили гримасы.
– А бо-га-тые! – проговорил Вася, остановившись среди гор чемоданов, корзин, коробок и кое-каких вынутых и неспрятанных вещей.
– А бо-га-тые! – другим голосом повторяла за ним Нюня и испуганно улыбалась.
– Вдруг поймают! Подумают, что хотели украсть.
– Чертяки,– сказал Вася любя, оглядывая скользящим взором богатства приезжих.
– Чертяки,– повторила, как эхо, Нюня с тем же чувством.
И с вытянутыми лицами грабителей, забравшихся в чужую квартиру, бедно одетые, босые, нечесаные, с голодным сверканием детских глазенок, они принялись за более подробное ознакомление с вещами гостей.
– Макинтош резиновый,– отмечал, словно кому-то докладывал, Вася и, повертев в руках вещь, клал ее на прежнее место.
– Плед клетчатый,– в свою очередь докладывала Нюня, с благоговейным чувством прикасаясь пальчиками к каждой вещи.
– Чемодан из чистой кожи,– оповещал Вася.
– Дорожное зеркальце с ручкой,– диктовала Нюня…
– Нюнька! – счастливо заулыбался на вещи Вася.– А сколько все это может стоить, а?
– Понятно,– сказала Нюня, и ее щеки загорелись.– Если бы нам половину всего этого, и то бы!
– А все деньги, наверное, вон в том узеньком красненьком чемоданчике сложены,– догадался Вася.
– Понятно,– опять проговорила Нюня, и ей отчего-то, быть может от такого количества денег, вдруг сделалось страшно.– Вась,– сказала она дрожа: – Довольно.
– Чего довольно?– рассердился Вася.– Почему довольно? Только еще начали.
И, в поисках съедобного, он жадно внюхивался в углы дорожных корзин, задирая вверх край крышки и в образовавшуюся щель запуская свой острый нос. Нюня, склонив в раздумье голову набок, стройненько стояла перед ним, выпятив вперед круглый животик.
– Тут что-то съедобное, должно быть какие-нибудь миндальные сухарики,– раззадоривал всячески брат сестру, сидя с расставленными ногами на полу и натаскивая на свой нос угол корзины.– Вот хорошо пахнет! А-а…– тянул он из корзины носом, как спринцовкой.
