Вера стонет, закрывает руками лицо, падает. Желтинский поддерживает ее, отводит назад, захлопывает дверь.
XV
Иван Буревой обращается к сидящему с ним за одним столиком Ивану Грозовому:
– Гляди, наш Шибалин уже пристраивается к другой. Та, прежняя, Колосова Вера, надоела.
Иван Грозовой:
– Ему-то можно. Ему не искать. За ним каждая пойдет. Женщины падки на громкие имена.
Иван Буревой:
– Это верно. Им всем знаменитостей подавай! Дуры, а того они не поймут, что сегодня я, поэт Иван Буревой, безвестность, ноль, а завтра выгоню гениальную поэму строк в тысячу– и уже всероссийская величина! Разве мало было примеров!
Иван Грозовой:
– Подлюки! Собственной пользы не понимают! Я тоже сегодня никому не ведомое существо, поэт Иван Грозовой, а завтра вдруг наскочу в своем творчестве на какую-то золотоносную жилу и пойду, и пойду наворачивать!
Иван Буревой:
– Гадюки! Допустим, я напечатаю ту поэму. Читатели и читательницы в восторге, ищут случая познакомиться со мной, издателишки несут мне денежки, редакторишки друг перед другом торопятся выпить со мной на брудершафт…
Иван Грозовой:
– Суки! Когда я наскочу на ту золотоносную жилу, как они пожалеют, как заскулят, что прозевали меня! Как будут в хорошеньких платьицах бегать за мной! Как я буду ломаться, издеваться, смеяться над их клятвами! Как буду мстить за их теперешнее ко мне отношение! Скажу: идите к Шибалину, он большой писатель, а я маленький! Ха-ха-ха!
Буревой:
– Самые первые женщины Москвы – толстые, красные, самые деликатные создания со всего СССРа – актрисы, балерины, певицы – будут в ногах валяться у меня, каяться, сожалеть, плакать, умолять! А я: идите прочь от меня, мать вашу так, пока не получили коленкой! Брысь все с моего парадного! Когда-то я плакал, а вы смеялись, теперь вы поплачьте, а я посмеюсь! Надо было раньше смотреть, кто истинный талант, а кто дутый! А сей час у меня насчет бабья и без вас большой выбор! Сейчас у меня есть более достойные, чем вы…
– И более интересные! – вставляет, злорадно скаля зубы, Грозовой.
– А это само собой, что более интересные. Таких уродин, как в нашем союзе, ни одной не будет! А будут только какие-нибудь этакие, из высшего круга, с чертовским образованием, с дьявольским воспитанием, в шелковом белье, с манерами, с выкрутасами…
Иван Грозовой с сияющими глазами:
– Какие-нибудь француженки, итальянки… Иван Буревой мнет перед собой руками воздух:
– Индиянки, египтянки…
И долго еще сидят друзья друг против друга, таращат один на другого пылающие глаза, жестикулируют, мечтают, угрожают…
