Аннета поднимает голову, вспоминает:
– В ноябре месяце, двенадцатого числа, исполнился ров но год, как они начали.
– Ого, какие подробности ты знаешь!
– Это в нашем союзе каждая женщина знает. Потому что каждой обидно, не мне одной.
Антон Печальный вдруг вместе со стулом поворачивается к Шибалину, настораживается, говорит голосом охотника, внезапно завидевшего дичь:
– Гляди, гляди, к нему подходит Мухарашвили. Это к деньгам. К большим деньгам. Будет предлагать ему поездку по России с его новой идеей. Надо пойти послушать, сколько он ему будет предлагать. Ты тут посиди, а я пройду.
Он идет, как будто случайно, с невинным лицом, садится на свободный стул рядом со столиком Шибалина, поворачивается к Шибалину и Мухарашвили спиной, незаметно подъезжает к ним вместе со стулом все ближе и ближе, направляет назад то одно ухо, то другое, жадно ловит каждое слово их разговора.
И по всему залу, по всем столикам, при появлении возле Шибалина Мухарашвили, проносится сладостный шепот:
– Деньги… Деньги…
Иные при этом даже меняют позы на стульях, садятся поэффектнее, поправляют на себе платье, прическу, делают приятные лица, точно и сами готовятся к решающему смотру.
X
Мухарашвили подходит к Шибалину, здоровается, подсаживается.
С сильным кавказским акцентом:
– Имею к вам дело, товарищ Шибалин.
Шибалин, погруженный в наблюдение окружающего, неохотно:
– Слушаю.
– Вы, понятно, знаете, что я вам хочу предложить.
– Ехать?
– Да.
– А с чем?
– С сегодняшней вашей лекцией о "знакомых" и "не знакомых". Этот товар сейчас кругом пойдет. И вы заработаете, и я заработаю. Идет?
Шибалин, не глядя на него, небрежно и вместе тяжко:
– Деньги!
– Что "денги"?
Шибалин еще тяжелее и с ноткой раздражения:
– Деньги!
– "Денги", "денги", гавари, пожалста, что "денги"?
Шибалин полуоборачивает лицо к Мухарашвили, глядит
на него через плечо:
– Деньги сейчас есть?
– Сейчас, понятно, нет. Сейчас ночь.
Шибалин, подернув головой, пренебрежительно отворачи вается.
Мухарашвили поспешно:
– Сейчас нет, а завтра будут.
Шибалин, глядя в публику, вяло:
– Завтра мне не надо, мне сегодня надо, сейчас. При вас есть?
– При мне, понятно, нет. Я не банк, денег при себе не держу.
Шибалин опять потряхивает головой с таким видом, как будто говорит: "Вот это и плохо, что ты не банк".
Мухарашвили продолжает оправдываться, Шибалин не слушает его, сидит к нему спиной, говорит с Верой, показывает ей на кого-то в публике, смеется.
Мухарашвили сидит, глядит в его спину, качает головой:
