«Товар ищи, товар ищи!» — выплясывал старикан Панарин, отбивая чечетку, гибкий и жилистый, вечно веселый. Спросил его Йони с хмурой озабоченностью, чего, мол, ты, дед, танцуешь да припеваешь, ловко так выкаблучиваешь?
— А ты я вижу, сынок, неграмотный вовсе, наказов вождей не знаешь! Какое первое слово нам Ленин сказал? «Товарищи», верно? Кто не понял его — в обиде живет, а я вот — правильно понял, в точности следую указаниям партии и правительства.
По сей день Йони прекрасно помнит ту голубую штуку, крест-накрест перевязанную шпагатом. Помнит, как вышел из склада, попрощался с учетчицей Тосей, начальником цеха Забутой. Тот поднял на Йони красивую голову и странно так посмотрел. При галстуке был Забута, в нейлоновой рубашке, прекрасно сшитом костюме. Нормально вроде бы посмотрел, кивнул величественно, как император. А в душу что-то попало — опасное, нехорошее.
Йони вышел во двор, свернул по тропинке за угол. Зашел в уборную, заперся. Сидя на корточках над вырытой ямой, открыл чемоданчик и сбросил вниз дерматин.
В проходной его задержали — впервые за несколько месяцев: «Шмонаем всех, строжайшая установка!» — снять велели пальто, задрать рубашку и свитер. Открыть чемоданчик, естественно. И отпустили с миром. В полном недоумении.
В тот день он никуда не пошел, не поехал. Купил водки бутылку и вернулся домой. Лежал на диване и пил: «Жить в отказе и играть с огнем? Сунуть голову в такую ловушку! Дубина! Годков бы на десять сейчас загремел!»
А вечером, чуть успокоившись, протрезвев, поехал к отцу. «Папа, как поступить еврею, если он чудом избежал опасности?»
Удивился отец: «Такие пустяки разве Роза не знает? Дают в синагоге цдаку, в субботу вызывают еврея к Торе. Он произносит „биркат-а-гомель“».
Кандидат наук Йони Маркус чуть ли не сразу по приезде в Израиль устроился в Земельный фонд простым геодезистом — первое, что подвернулось. Изголодавшись по любимой работе, он всей душой мечтал о привычной жизни на свежем воздухе, вдали от людской суеты. На природе, между землей и небом. Где мысли твои текут, могучие мысли. Душа распахнута, и слышатся голоса — то ли ангелов, то ли демонов, то ли давно усопших предков. И кажется, что мир сотворен для тебя одного — пользуйся им и наслаждайся.
Еще он с радостью обнаружил, что ничего не забылось за годы безделья в отказе. Знания и сноровка остались. Легко и быстро освоил Йони инструмент, о котором в России даже не знали. Лазерный теодолит исключал необходимость в ленте — допотопной мерной ленте, и это приводило его в восхищение. И компьютер освоил.
