Я кивнул, соглашаясь. Она говорила, немного растягивая слова и произнося некоторые согласные мягче, чем следует.
— Я родилась и выросла в Юрмале.
— Ты латышка! — воскликнул я с удивлением. В ответ на мою реакцию она рассмеялась, и я в очередной раз получил возможность насладиться ее восхитительным смехом.
— Тебя шокирует то, что я родом из Латвии, но при этом ты совершенно спокойно относишься к тому, что я вампир! — наконец сказала она.
— Но как ты оказалась в России? — Мне было любопытно, какой счастливой случайности я был обязан встрече с ней.
— Скажем, у меня были весьма веские причины на то, что бы покинуть родные края, — она уклонилась от ответа, и я решил пока не настаивать, в конце концов, это было не так уж важно.
Ни с кем раньше мне не было так легко говорить, как с ней. Возможно, это прозвучит банально, но мне казалось, что я знал ее всю жизнь. Я мог бы вечно сидеть вот так рядом с ней на диване; мы говорили и говорили, и я никак не мог оторваться от нее.
Меня не оставляли мысли о пережитых сегодня ощущениях, и мне захотелось узнать, как ей удается справляться с соблазном. Например, сейчас она вовсе не казалась напряженной, но между тем я был абсолютно уверен, что она прекрасно слышит каждый стук моего сердца. Я решил напрямую спросить ее об этом.
— Как ты справляешься с голодом?
Эмми вздрогнула от моего неожиданного вопроса и внимательно заглянула мне в глаза.
— Побочные эффекты, — быстро догадалась она о причине моего любопытства. — Что ж, это не так уж просто. Думаю, ты сам уже понял.
Я кивнул, подтверждая ее слова. Еще как понял!
— Поначалу, сразу после обращения, это почти невыносимо, — Амаранта вздохнула. Было видно, что каждое слово давалось ей нелегко, но она твердо решила ответить на мой вопрос. — Голод — это все, о чем ты способен думать, все, что ты чувствуешь. Он заполняет тебя без остатка. Очень тяжело справиться с этим и не попасть навечно под его влияние. Тот, кто оказывается недостаточно сильными, теряет человеческие качества раз и навсегда. Он полностью превращается в животное, которое ведут только инстинкты.
Я живо представил, через что ей пришлось пройти в свое время. Я был искренне рад, что Амаранта обладала силой воли, чтобы противостоять этой заразе. Только сейчас я заметил, что она замолчала, погрузившись в свои мысли.
— Но ведь тебе это удалось, — я решил поддержать ее.
— Не сразу, — ее голос был особенно печален в этот момент. Я видел, что она не склонна говорить об этом моменте своей жизни, и решил, что не буду настаивать. — Но потом стало легче. С этим можно научиться жить, если привыкнуть. Главное — постоянный контроль и неусыпная бдительность, — закончила она голосом военного инструктора и даже попыталась улыбнуться мне, но улыбка вышла печальной. — А что почувствовал ты? — вдруг спросила она.
