Когда наблюдатель крикнул, что видит землю, я сидел с кошкой у иллюминатора и читал. Кука я закончил еще несколько дней назад, сейчас я углубился в девятнадцатое столетие, в истории об охотниках за тюленями, которые стали исследователями и первооткрывателями, об Уэдделле и Беллинсгаузене, которые за сотню лет до Амундсена и Скотта устроили похожее соревнование и разделили славу: экспедиция под руководством Уэдделла на кораблях «Джейн» и «Бофуа» пробилась в море, названное позже в его честь, корабли Беллинсгаузена «Восток» и «Мирный» смогли вслед за Куком во второй раз обогнуть Антарктиду.
Не обязательно всегда быть первым. Я оделся одним из последних и вскоре стоял у покрытых коркой льда релингов, рассматривая нагромождение из снега, льда и скал, которое встает из серой океанской воды на востоке.
Это — Монтегю? Начальство в этом не уверено. Некоторые из наших покорителей льдов уже плавали здесь несколько лет назад, но тогда никто из них не обратил на него внимания. Читхэм хватает бинокль Гринстрита и, глядя в него, объявляет, что остров перед нами — это Монтегю: он видит в южной его части три большие бухты, окруженные высокими скалами, и — насколько хватает глаз — большие колонии антарктических пингвинов. На острове Сондерс с юга нет бухт, остров Бристоль легко узнать по прилегающему к нему рифу Фризлэнд-Рок. Что же это тогда, как не Монтегю?
Шеклтон потирает свою отросшую щетину и обменивается взглядами со шкипером.
— Антарктические пингвины, а, Альф? — с насмешкой переспрашивает Уорсли и, уходя, награждает Читхэма ударом в спину.
Альф Читхэм растерялся:
— Ну конечно, антарктические пингвины! А что здесь смешного? — кричит он вслед Уорсли. — Посмотри сам, если не веришь. Их там миллионы!
Шеклтон уже готов хотя бы временно допустить, что остров — действительно Монтегю. Он кладет руку на плечо окончательно сбитому с толку Читхэму.
— Если мы завтра пройдем Бристоль, — говорит он, — он поставит тебе стаканчик. Ладно? Не сердись.
Не успел Читхэм уйти в поисках утешения к своим собакам, как Гринстрит снова завладел биноклем, еще раз внимательно оглядел остров и заявил Шеклтону:
— Это может быть и остров Буве, сэр. Что означает: мы зашли не туда. Надеюсь, это не так, но все может быть.
В то утро, когда должно стать ясно, идем ли мы прямо в море Уэдделла по по-прежнему свободному ото льда океану или уже неделю держим курс в никуда, в то утро, когда почти у всех пропал аппетит, я опять сижу в «Ритце» вместе с меланхолично поглощающим свой завтрак Мак-Ильроем. Неприятная ситуация, в которой мы оказались, не оставила равнодушным и его, поэтому он поинтересовался, известно ли мне, почему гряда островов носит название Южных Сандвичевых. Наверное, потому что острова эти лежат между Южной Америкой и Антарктидой, совсем как ломтик ветчины?
