Орган умолк. Пастор Гюнвальд кладет руки на край кафедры и оглядывает лица китобоев. Он ждет, когда среди людей Якобсена воцарится тишина, только после этого он начинает: — Радостно видеть всех вас в добром здравии! Возблагодарим за это Господа нашего молитвой «Отче наш» на языке нашей родины. Затем я хочу продолжить на английском языке.
Когда смолкает бормотание норвежцев, пастор обращается к нам. Никаких приветствий. Без предисловий он зачитывает отрывок из Библии. Евангелие от Луки на родном языке очень сильно подействовало на нас. Бэйквелл, Холнесс и Хау опустили глаза и сложили руки. Только я не могу оторвать взгляд от рыжей бороды, сквозь которую до нас доходят слова об усмирении бури Христом.
На озере поднялся бурный ветер, и заливало их волнами, и они были в опасности. И, подойдя, разбудили Его и сказали: Наставник! Наставник! погибаем. Но Он, встав, запретил ветру и волнению воды; и перестали, и сделалась тишина. Тогда Он сказал им: где вера ваша?[10]
— Исследователи Антарктики, — говорит Гюнвальд, — несколько недель назад вы совершили такое же плавание, как и я в прошедшие дни. Но насколько различны были наши путешествия. Вы ничего не знали о буре, которая уже гналась за вами и первыми вестниками которой я был застигнут, бессильный и переполненный страхом, подобно рыбакам из Капернаума, с которыми Христос переплыл Генисаретское озеро. Я хочу поговорить с вами об этой буре, открыть вам, что ждет на противоположном берегу того, кто не думает о власти Господа!
— Аминь! — прокатилось по рядам китобоев. На нашей стороне слышались только шепот, шарканье сапог и поскрипывание деревянных лавок.
Пастор поглаживает бороду в вырезе куртки:
— С того момента как я покинул Фолклендские острова, у меня не идет из памяти вопрос рыбаков: «Учитель! Неужели тебе нужды нет, что мы погибаем?»[11] Как так может быть, что Спаситель молчит, когда грозит погибель?
В двух рядах от меня сидит капитан Уорсли в белом свитере, окруженный своими офицерами. С моего места виден лишь выбритый затылок Шеклтона. Сэр неподвижно сидит рядом с четой Якобсенов, которые присоединились к нам. Довольно долго все протекает спокойно, мы внимательно слушаем пастора Гюнвальда, а за окнами кружатся снежные вихри.
Но в воздухе висит что-то, чему я не могу дать определения: то ли это связано с фанатиком, стоящим за кафедрой, или с напряженным молчанием моряков, которые кажутся мне совершенно чужими в этой церкви, как будто меня занесло сюда случайной бурей. Я трогаю пальцами рыбку Эннид, когда Бэйквелл пихает меня локтем и кивает в сторону Уорсли.
