— На американском судне «Джон Лондон», сэр. Оно утонуло во время шторма…
— В качестве кого?
— Как это, сэр?
Шеклтон говорит со мной на гэльском языке. Потому что мы оба говорим на гэльском, только он — на ирландском диалекте, а я на валлийском. Поэтому я не знаю, правильно ли я понял, когда он спрашивает: «Nach dtig leat nа ceisteanna is simpli a fhreagairt, a amadain?»
Вроде бы он спросил: «Ты не можешь отвечать даже на простейшие вопросы, дурак?»
— На каждый, сэр.
— На каждый что?
— Я отвечаю на каждый вопрос, сэр.
— Но не на каждый правильно.
— Нет, не на каждый. Но я стараюсь!
— Тот, кто может правильно ответить на каждый вопрос, тот всеведущ! — опять кричит он. — Ты всеведущ?
— Нет, сэр.
— Так в каком качестве ты ушел в море? В качестве дурака? A amadain?
— Может быть, сэр. Возможно, сэр. И в качестве поваренка.
Последнее, в чем он нуждается, говорит Шеклтон, это поваренок, который пренебрегает его приказами. Ему нужны люди с головой и опытом, люди, берущие на себя ответственность, ответственность за свои собственные жизни и за жизни своих товарищей, сильные, мужественные люди с сердцем и разумом, для которых солидарность — не пустой звук, которые готовы служить цели, которая почти не оставляет надежды!
— Надежды. Понимаю, сэр.
Знаю ли я, каков его девиз?
Я этого не знаю.
— Никогда не спускать флаг. Или, если говорить словами Теннисона: бороться и искать, найти и не сдаваться!
Так что я смогу, если повезет, понять, почему он переименовал корабль, на который я тайком пробрался, из «Полариса» в «Эндьюранс», то есть «упорство».
Я говорю: «Да, я смогу понять, сэр», а про себя думаю: это же просто слова, названия, что за чушь он несет? А он снова начинает бушевать.
Сдаваться нельзя, никогда, даже в самом малом. Нельзя сдавать ни себя, ни любого другого человека! В этом и состоит цель, и эта цель неприкосновенна! Можно жить без рук, без ног, без глаз, без веры и без единого пенни в кармане, пока есть цель. Достигая ее, ты воздаешь должное себе и всем остальным. Ха! Цель не должна быть грандиозной, не может каждый стать братьями Райт или Пастером, и, в конце концов, пересечь самый замерзший кусок нашей планеты — это такая же ничтожная цель, как миллионы других, если только подумать, с какой легкостью альбатрос преодолевает это расстояние. Потом он спрашивает, есть ли у меня девушка.
Я медлю, затем киваю.
— Бедняжка! — громко говорит он. — Как ее зовут?
Я говорю.
Так что я здесь ищу? Любовь сама по себе приключение. А я идиот, если думаю, что он безмозглый вожак шайки искателей приключений. Последнее, что ему нужно, это эгоцентричные, одержимые славой ренегаты, а я как раз и есть самый настоящий ренегат. И притом грандиозный дурак!
