(Евр.7:3), — то нужно разуметь их так, что и он был по образу и подобию Божию, как и мы. Иудеи говорят, что он рожден был от прелюбодеяния, и потому не имеет родословия. Им мы скажем: вы дурно говорите. И Соломон был рожден от прелюбодейной жены Урия; однако он имеет родословие. Но, так как Мелхиседек был прообразом Господа, и носил образ Христа, подобно Ионе, то поэтому Писание умолчало об его отце, чтобы в нем, как в образе, мы созерцали Христа, который поистине
без отца и
без родословия. Мелхиседекиты же, возражая нам, говорят еще следующее: что же означают слова, которые Отец говорит к Нему:
Ты - священник во век по чину Мелхиседека? Мы отвечаем им, что этот Мелхиседек был муж праведный, и поистине носил образ Христа. Он, движимый пророческим духом, проразумел Жертву, имеющую быть принесенною за народы, и почтил Бога хлебом и вином, подражая грядущему Христу. Так как синагога иудейская по чину Ааронову приносила в жертву Богу не хлеб и вино, а тельцов, и овнов, и прославляла Бога кровавыми жертвами, то к имеющему родиться от Девы Марии Иисусу Христу, Сыну Божию, Бог взывает и говорит:
Ты - священник во век по чину Мелхиседека (Пс.109:4); не по чину Аарона, приносившего тельцов и овнов, но:
Ты - священник во век по чину Мелхиседека, всегда приносящий в хлебе и вине жертву приносящих; чрез Него Отцу, со всесвятым Духом, слава, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
БЕСЕДА
против оставивших церковь и
ушедших на конские ристалища и зрелища
1. Можно ли это стерпеть? Можно ли это снести? У вас самих я хочу судиться против вас же. Так и Бог поступил с евреями: обращаясь к ним против них же самих, Он говорил: народ Мой! что сделал Я тебе и чем отягощал тебя? отвечай Мне (Мих.6:3); и еще: какую неправду нашли во Мне отцы ваши (Иер.2:5)? Ему хочу и я подражать, и опять скажу вам: можно ли это стерпеть, можно ли это снести? После столь долгих собеседований, после такого учения, некоторые, оставив нас, побежали смотреть на состязающихся коней и впали в такое неистовство, что наполнили весь город непристойным шумом и криком, возбуждающим смех, лучше же сказать: плач. Поэтому я, сидя дома и слушая поднявшийся вопль, страдал больше застигаемых бурею. Как те в то время, когда волны ударяют в стенки корабля, трепещут, подвергаясь крайней опасности, так и меня очень тяжко поражали те крики, и я потуплял взоры в землю и смущался от стыда, когда сидевшие на верхних местах вели себя так непристойно, а находившиеся внизу, среди площади, рукоплескали возницам и кричали больше тех. Что же скажем мы, или чем оправдаемся, если кто-нибудь чужой, случившись здесь, станет осуждать и говорить: это ли город апостолов, это ли город, имевший такого учителя, это ли народ христолюбивый, общество не чувственное, духовное? Даже не постыдились вы и самого дня, в который совершились знамения спасения рода нашего; но в пятницу, когда Господь твой был распинаем за вселенную, когда приносилась такая жертва и отверзался рай, и разбойник возводился в древнее отечество, и клятва разрешалась, и грех уничтожался, и долговременная вражда прекращалась, и примирение Бога с людьми совершалось, и все изменялось, — в тот день, когда надлежало поститься, славословить и воссылать благодарственные молитвы за благодеяния для вселенной к Совершившему их, — тогда ты, оставив церковь и жертву духовную, и собрание братий, и забыв святость поста, плененный диаволом, повлекся на то зрелище. Можно ли это стерпеть, можно ли это снести? Я не перестану постоянно говорить это и тем облегчать свою скорбь, чтобы не заглушить ее молчанием, но поставить на вид и обнаружить пред вашими глазами. Как же после этого мы будем в состоянии преклонить Бога на милость? Как можем примирить Его с нами, разгневанного? За три дня пред этим лился проливной дождь, увлекая все, исторгая, так сказать, из самых уст пищу земледельцев, ниспровергая зрелые колосья и истребляя все прочее избытком влаги; у нас были молитвы и моления, и весь наш город, подобно потоку, стекался к местам апостольским, и мы умоляли наших защитников — святого Петра и блаженного Андрея, двоицу апостолов — Павла и Тимофея. После того, когда гнев Божий прекратился, мы, переплыв море и преодолев его волны, прибегли к верховным — Петру, основанию веры, и Павлу, избранному сосуду, совершая духовное торжество и возвещая их подвиги, трофеи и победы над демонами. И ты, не удерживаясь страхом бывшего и не научившись величием подвигов апостольских, так скоро, по прошествии одного дня, неистовствуешь и кричишь, не обращая внимания на то, что душа твоя пленена и увлекается страстями? Если же тебе хотелось видеть бег бессловесных, то почему ты не обуздал бессловесные свои страсти, гнев и похоть, не наложил на них благого и легкого ярма любомудрия, не поставил над ними правого ума и не поспешил к почести вышняго звания, устремляясь не от преступления к преступлению, а от земли на небо? Такого рода бег вместе с удовольствием доставляет и великую пользу. А ты, оставив свои дела идти безрассудно и как случится, сидел, следя за победою других, истратив такой день напрасно, тщетно и даже во вред (себе).
