— Мельчишь: или в угоду себе, или по недомыслию. История одна, несмотря на то, что люди разное пишут. Знать зачастую валялась в ногах холопов. Чернь правила. Становилась родовой, и уже никто не помышлял и вспоминал, кто и что от плебеев. Вот он, человек, — разный и мелкий. Каждый себя выше мнит. Плоть слаба, а дух и того слабее. Вы такое же ничтожество, как и все наносное. Я покидаю тебя, незнакомец.
— Постой, Рус. Я столько лет искал тебя. Не силен я в спорах об абстрактном. Кто виноват, что судьба разлучила нас, что жизнь горько усмехнулась нашему роду. Я понимаю; не желаешь менять образ жизни, — твое дело. Но ты должен знать нескладную судьбу нашего рода последних трех колен. Должен знать, кто ты есть и от кого пошел в зтот сумрачный свет.
Рус, мальчик мой, нужно смотреть на людей глазами жизни. Не считай, что тебя поджидает только дубина или кастет. Жизнь скаредная, паршивая шутка, ставит препоны пострашнее оружия. К ней нужно присматриваться, прислушиваться, ловить фальшь и истину, чтобы не проползти «лопухом» мимо тех прелестей, которые она может подарить. Не будь простаком. Не держись потерянно за патриархальные идеалы. Повернулась фортуна: хватай ее, не отпускай. Она мимолетна и очень непрочна. Может прошелестеть золотой лентой сквозь пальцы и исчезнуть. Держи ее хваткой сатаны. Держи за горло. Держи, чтобы знали все и боялись.
— Это все плотские страхи. Они не призывают меня. В них погибель и стращание, в них пустая обреченность.
— Ну хорошо, пусть все это лишь оболочка. Но известно ли тебе, что мы с твоим отцом братья, что у нас одни отец и мать. Кто виноват, что жизнь разлучила? Мне сорок семь, я не имею семьи, и сейчас готов предоставить тебе все условия современного человека. Не будь отшельником, послушай, и ты прознаешь трагическую судьбу своих родителей. Излишняя гордость очень вредила нашему роду.
Безразличные глаза молодого человека пристально смотрели мимо сидящего. Казалось, он только из неведения терпел пришельца.
Плотный, с залысинами, средних дет, мужчина старался говорить и говорить. Иногда неловко при разговоре потирал руки, ерзал на казарменном табурете и хлопал по коленям с красноречивым видом: дескать, все, что сказано, свершилось. Он то внимательно смотрел на парня, то прятал взор в прищуренных веках, то косил в сторону. Не мешкая, продолжал дальше:
— Как тебе может быть известно, в далеком и истинно грешном году семнадцатом случился большой бунт в России. Дикие мужики в лаптях и с косами пошли войной против царя-батюшки, против правительства, против верхних людей, к коим причислялся и наш отец, кадровый офицер. Мать наша также из дворянского сословия. Отец, подобно тысячам своих сослуживцев, с оружием в руках долго отстаивал отечество, непререкаемые идеалы высокородных предков.
