— Это верно, — воскликнул Трапс, воодушевляясь, — мошенник изображен точно!
— Далее мы можем заключить, — продолжал прокурор, — что он любил изображать здорового, сильного человека, удачливого дельца, способного выйти из любого положения, прошедшего огонь и воду, поэтому Гигакс скрывал тяжелую болезнь сердца, и, здесь мы тоже сошлемся на Альфредо, эта болезнь вызывала у него какую-то ярость, что мы легко можем себе представить, она как бы подрывала его престиж.
Непостижимо, поразился генеральный представитель, это прямо колдовство какое-то, он готов спорить, что Курт был знаком с покойным.
— Да замолчите же наконец, — прошипел защитник.
— Если мы хотим дополнить портрет господина Гигакса, — объяснял прокурор, — к этому следует добавить, что покойный обращал мало внимания на жену, которая нам представляется хорошо сложенной, соблазнительной женщиной, во всяком случае, приблизительно так выразился наш друг. Для Гигакса главным был успех, дело, видимость, фасад, и мы можем с известной долей вероятности предполагать, что он был убежден в верности своей жены, считал, что представляет собой нечто исключительное, образцового мужчину, и не допускал, что у его жены может возникнуть даже мысль о нарушении супружеской верности, и для него было бы жестоким ударом, если бы он узнал, что жена изменила ему с нашим Казановой из «Шларафии».
Все засмеялись, и Трапс хлопнул себя по ляжкам.
— Так и было! — сияя, подтвердил он. — Гигакс обо всем узнал, и это его доконало.
— Вы просто сумасшедший, — простонал защитник.
Прокурор поднялся и радостно посмотрел на Трапса, который скоблил ножом кусок сыра.
— Так, — сказал он, — а каким же все-таки образом узнал об этом старый грешник? Созналась его аппетитная женушка?
— Для этого она была слишком труслива, — ответил Трапс, — она страшно боялась гангстера.
— Гигакс сам обо всем догадался?
— Для этого он был слишком самоуверен.
— Может быть, ты сам сознался, мой милый друг и донжуан?
Трапс невольно покраснел.
— Да нет же, Курт, — сказал он, — как ты можешь так думать. Просто один из его чистоплотных деловых друзей раскрыл старому мошеннику глаза.
— Как так?
— Хотел мне навредить. Терпеть меня не мог.
— Бывают же люди, — удивился прокурор. — Но как же этот честный человек узнал о твоей связи?
— Я сам ему рассказал.
— Ты рассказал?
— Ну да, чего только не расскажешь за стаканом вина.
— Понятно, — кивнул прокурор, — но ведь ты только что сказал, что этот деловой друг Гигакса относился к тебе враждебно. Не был ли ты заранее уверен, что старый мошенник обо всем узнает?
