— Пердигон! Порой бесславно
Жизнь ведет свою барон,
Он и груб и неумен,
А иной виллан бесправный
Щедр, учтив, и добр, и смел,
И в науках преуспел.
Что донне можете сказать:
Кого из этих двух избрать,
Когда к любвн ее влечет?
- Мой сеньор! Уже издавна
Был обычай заведен
(И вполне разумен он!):
Если донна благонравна,
С ровней связывать удел
Тот обычай повелел.
Как мужику любовь отдать?
Ведь это значит потерять
И уваженье и почет.
— Пердигон! Зачем злонравный
Благородным наречен!
Нет! Лишь в сердце заключен
Благородства признак главный,
И наследственный удел
Не заменит славных дел.
Иной барон — зверям под стать.
Ужель медведя миловать?
Тут имя знатное не в счет!
— Мой сеньор! Мне так забавна
Ваша речь. Я поражен:
Ведь виллан же не рожден,
Чтобы донн ласкать, как равный!
Сколь бы он ни обнаглел,
И для наглых есть предел!
Как донну—донной величать,
Коль та с мужицкою смешать
Посмела кровь, что в ней течет
— Пердигон! Забыли явно
Вы про вежества закон,—
Вот так мудрый Пердигон!
Сердце с сердцем равноправно.
Я б на имя не глядел
И призвать бы донн посмел
Любовь достойным отдавать,
А званьями пренебрегать:
Мы все — один Адамов род!
— Мой сеньор! Вопрос исправно
Разберем со всех сторон.
Рыцарь верен испокон
Власти вежества державной,
А мужик в бароны сел,
Да глядишь — и охамел:
Кота-мурлыку сколь ни гладь,
Но стоит мыши зашуршать
И зверем стал домашний кот!
— Пердигон! Кто ж одолел
В нашем споре? Срок приспел:
Чью правоту теперь признать,
Одни Файдит волен решать.
Пускай сужденье изречет!
— Мой сеньор! Я б не хотел,
Чтоб его сей спор задел —
Он сам виллан! Но должен знать
Любви достойна только знать,
Вилланов же — мотыга ждет!
