А радость может только огорчить:
Я не ручной медведь, чтоб все сносить,
Терпеть, когда тебя жестоко бьют,
Да и жиреть — коль есть тебе дают!
Может, мой услышав стон,
И простят меня, как знать?
Симон-маг Христу под стать
Вознестись хотел, но бог
Грозный дал ему урок:
Господней дланью тяжко поражен,
Был Симон-маг за дерзость посрамлен.
И я был тоже дерзок, может быть,
Но только тем, что я посмел любить.
Не по грехам: бывает грозен суд,
Так пусть со мной не столь он будет крут!
Впредь я скромности закон
Не осмелюсь нарушать.
Фениксом бы запылать,
Чтоб сгореть со мною мог
И болтливости порок!
Сгорю, самим собою осужден
За то, что чести наносил урон,
Восстану вновь — прощения молить
И Донны совершенство восхвалить,
Когда в ней милосердье обретут
Те слезы, что из глаз моих бегут.
В путь посол мой снаряжен —
Эта песня! Ей звучать
Там, где я не смел предстать,
Каяться у милых ног —
И в очах читать упрек.
Два года я от Донны отлучен,
В слезах спешу к Вам, Лучшая из Донн, —
Вот так олень во всю несется прыть
Туда, где меч готов его сразить.
Ужель меня одни лишь муки ждут?
Ужель чужим я стал навеки тут?
Жил в старину Персеваль,—
Изведал вполне я
Сам Персеваля удел:
Тот с изумленьем глядел,
Робко немея,
На оружия сталь,
На священный Грааль,—
Так, при Донне смущеньем объят,
Только взгляд
Устремляю вослед
Лучшей из Донн,— ей соперницы пет.
Врезано в сердца скрижаль
Свидание с нею:
Взор меня лаской согрел,
Я оробел, онемел,—
Этим себе я
Заслужил лишь печаль
И сомненье, едва ль
Я других удостоюсь наград.
Но стократ
Муки прожитых лет
Сладостней радостей легких побед.
Ласкова речь ваша,— жаль,
Душа холоднее!
Иначе я бы посмел
Верить — не зря пламенел
Молча, робея:
И без слов не пора ль
Знать, как тягостна даль
Для того, кто, любовью богат,
Вспомнить рад
Хоть ваш первый привет,
Хоть упованья обманчивый бред.
В небе найдется звезда ль,
Что солнца яснее?
Вот я и Донну воспел
Как совершенства предел!
Краше, милее
Мы видали когда ль?
Очи, словно хрусталь,
Лучезарной игрою манят
И струят
Мне забвение бед,
Тяжких обид и печальных замет.
Жизнь не зовет меня вдаль,
Всего мне нужнее
Сердцу любезный предел.
Все бы дары я презрел,—
Знать бы скорее:
Милость будет дана ль,
Гибель мне суждеиа ль?
Если буду могилою взят
Пусть винят —
Вот мой горький завет! —
Вас, моя Донна, очей моих свет!
Старость умом не славна ль?
Вы старцев мудрее.
Юный и весел и смел,
Все бы резвился и пел,—
Вы веселее!
Юность в вас не мудра ль?
Мудрость в вас не юна ль?
