Дела мои всё в том же порядке, я в Михайловском редко, Annette [195] очень смешна; сестра расскажет тебе мои новые фарсы. Все там о тебе сожалеют, я ревную и браню тебя — скука смертная везде.
Скажи от меня Жуковскому, чтоб он помолчал о происшедствиях ему известных. Я решительно не хочу выносить сору из Михайловской избы — и ты, душа, держи язык на привязи.
Видел ты всех святых? Шумит ли Питер? что твой приезд и что Онегин?
NB. пришли мне 1) Oeuvres de Lebrun, odes, élégies etc. [196] — найдешь y St. Florent [197]. 2) Серные спички. 3) Карты, т. е. картежные (об этом скажи Михайле, пусть он их и держит и продает). 3) Жизнь Емельки Пугачева. 4) Путешествие по Тавриде Муравьева. 5) Горчицы и сыру; но это ты и сам мне привезешь. Что наши литературные паны и что сволочь?
Я тружусь во славу Корана и написал еще кое-что — лень прислать.
Прощай, отвыкни со временем от Нащёкина, от Сабурова, от вина и от Воейковой — а то будешь un freluquet [198], что гораздо хуже чем [199] Mirtil и godelureau dissolu [200].
Языков будет в Дерпт не прежде января.
Всем поклон — пиши же живее.
Адрес: Милостивому государю и братцу.
113. Л. С. Пушкину. 1-10 ноября 1824 г. Михайловское.
Брат, вот тебе картинка для Онегина — найди искусный и быстрый карандаш.
Если и будет другая, так чтоб всё в том же местоположении. Та же сцена, слышишь ли? Это мне нужно непременно.
Да пришли мне калоши — с Михайлом.
[Под картинкой:]
1 хорош — 2 должен быть опершися на гранит, 3 Лодка, 4 Крепость, Петропавловская.
114. В. А. Жуковский — Пушкину. 12 (?) ноября 1824 г. Петербург.
Милый друг, твое письмо привело бы в великое меня замешательство, естьли б твой брат — не приехал [201] с ним вместе в Петербург и не прибавил к нему своих словесных объяснений. Получив его, я точно не знал на что решиться: вот первая мысль, которая мне представилась: ехать к [202] Паулуччи (который здесь и с которым NB я очень мало знаком) предупредить его на счет твоего письма к Адеркасу и объяснить ему твое положение. И я это бы сделал (ибо ничего другого [пр[идумать]] не мог придумать), естьли бы не явился твой Лев и не сказал мне, что всё будет само собою устроено. Без него, желая тебе сделать пользу, я только бы тебе вероятно повредил, то-есть обратил бы внимание на то, что лучше оставить в неизвестности, и не могу поручиться, уважил ли бы Паулуччи мою просьбу. Тургенева, который с ним хорошо знаком, нет в Петербурге; он поехал в Москву, где ожидает его смерть матери. На письмо твое, в котором описываешь то, что случилось между тобою и отцом, не хочу отвечать, ибо не знаю, кого из вас обвинять и кого оправдывать. И твое письмо и рассказы Льва уверяют меня, что ты столько же не прав, сколько и отец твой. На всё, что с тобою случилось, и что ты сам на себя навлек, у меня один ответ: ПОЭЗИЯ. Ты имеешь не дарование, а гений. Ты богач, у тебя есть неотъемлемое средство быть выше незаслуженного несчастия, и обратить в добро заслуженное; ты более нежели кто-нибудь можешь и обязан иметь нравственное достоинство. Ты рожден быть великим поэтом; будь же этого достоин. В этой фразе вся твоя мораль, всё твое возможное счастие и все вознаграждения. Обстоятельства жизни, счастливые или несчастливые, шелуха. Ты скажешь, что я проповедую с спокойного берега утопающему. Нет! я стою на пустом берегу, вижу в волнах силача и знаю, что он не утонет, естьли употребит свою силу, и только показываю ему лучший берег, к которому он непременно доплывет, естьли захочет сам. Плыви, силач. А я обнимаю тебя. Уведомь непременно, что сделалось с твоим письмом. Читал Онегина и Разговор, служащий ему предисловием: несравненно! По данному мне полномочию предлагаю тебе первое место на русском Парнассе. И какое место, естьли с высокостию гения соединить и высокость цели! Милый брат по Аполлону! это тебе возможно! А с этим будешь недоступен и для всего, что будет шуметь вокруг тебя в жизни.
