19. В. Л. Давыдову (?). Первая половина марта 1821 г. Кишинев (?). (Черновое)
[36]Уведомляю тебя о происшедствиях, которые будут иметь следствия, важные не только для нашего края, но и для всей Европы.
Греция восстала и провозгласила свою свободу. Теодор Владимиреско, служивший некогда в войске покойного князя Ипсиланти, в начале февраля ныняшнего года — вышел из Бухареста с малым чис[лом] вооруженных арнаутов и объявил, что греки не в силах более выносить притеснений и грабительств туре[цких] начальников, что они решились освободить роди[ну] от ига незаконного, что [нам]ерены платить только подати, [н]аложенные правительством. Сия прокламация [встр]евожила всю [Молд]авию. К.[нязь] Суццо и [русской] консул н[апрас]но[?] хотели удержать р[аспростра]нения[?] бунт[а] — пандуры и арнауты от[овсю]ду бежали к смелому Владимиреско — и в несколько дней он уже начальствовал 7000 войска.
21 февр[аля] генерал князь Александр Ипсиланти — с двумя из своих братьев и с кня.[зем] Георг.[ием] Кан[такузеном] прибыл в Яссы из Кишенева, где оставил он мать, сестер и двух братий. Он был встречен 3 стами арнаутов, кн.[язем] Су.[ццо] и р.[усским] к[онсулом] и тотчас принял начальство города. Там издал он прокламации, которые быстро разлилися повсюду — в них сказано — что Феникс Греции воспрянет из своего пепла, что час гибели для Турции настал и проч., и что Великая Держава одобряет подвиг великодушный! Греки стали стекаться толпами под его трое знамен, из которых одно трехцветно, на другом развевается крест, обвитый лаврами, с текстом сим знаменем победиши, на третьем изображен возрождающийся Феникс. — Я видел письмо одного инсургента — с жаром описывает он обряд освящения знамен и меча князя Ипсиланти — восторг духовенства и народа — и прекрасные минуты Надежды и Свободы…
В Яссах всё спокойно. Семеро турков были приведены к Ипсиланти — и тотчас казнены — странная новость со стороны европейского генерала. [В Г]алацах турки в числе 100 человек были перер[езаны]; [двен]адцать греков также убиты. [И]звестие о возмущ[ении] [пора]зило Константинополь. Ожидают уж[асов,] [?] [но] [?] еще их нет. Трое бежавши[х] греков [на]ходятся со вчерашнего дня в здешнем карантине. Они уничтожили многие ложные слухи — старец Али принял христианскую веру и окрещен именем Константина — двухтысячный отряд его, который шел на соединение с сулиотами — уничтожен турецким войском.
Восторг умов дошел до высочайшей степени, все мысли устремлены к одному предмету — к независимости древнего Отечества. В Одессах я уже не застал любопытного зрелища: в лавках, на улицах, в трактирах везде собирались толпы греков, все продавали за ничто свое имущество, покупали сабли, ружьи, пистолеты, все говорили об Леониде, об Фемистокле, все шли в войско счастливца Ипсиланти. Жизнь, имения греков в его распоряжении. С начала имел он два миллиона. Один Паули дал 600 т[ысяч] пиаст[ров] с тем, чтоб ему их возвратить по восстановлении Греции. 10,000 греков записались в войско.
