* * *
В покоях госпожи Масардери было прохладно, там царила мягкая полутень. Сама госпожа лежала на постели и рассеянно передвигала фигурки той самой игры, в которую она играла, когда гигантский леопард напал на нее в ее собственном доме в Акифе. Кое-каких фигурок не хватало, но Масардери этого, казалось, даже не замечала.
В комнате слегка пахло ванилью и еще какой-то приятной травяной смесью. Чуткие ноздри варвара дрогнули: он сразу ощутил присутствие слабой магии. Молодая женщина этого, впрочем, не замечала.
Заслышав шаги, она подняла голову и приветливо улыбнулась:
— Это вы! Я рада вас видеть. Садитесь на мою постель, поболтаем.
Конан сделал несколько шагов вперед и закрыл за собой дверь.
— Кажется, здесь побывала ваша кузина?
— Да, очаровательная женщина. Не слишком красивая, если судить по обычным меркам, и не слишком умная, но добросердечная… и в общем и целом настоящая женщина. В последнее время она просто расцвела — равно как и ее сестры. Удивительно, как благотворно сказывается на них путешествие!
— Это точно, — согласился Конан. — А вы не обращали внимания также на то, как расцвели и похорошели ваши чернокожие рабы?
— Что? — изумилась Масардери. — При чем тут мои чернокожие рабы?
— Да так, ни при чем… — Конан многозначительно вздохнул и отвел глаза.
Ай да девицы-кузины! Быстро же они нашли себе развлечение!
— Конан, — прошептала Масардери, смахивая игральную доску на пол, — подойдите ко мне ближе. Умоляю вас, сядьте рядом! Только снимите эту вашу ужасную потную одежду. Я хочу прикасаться к вашему телу… У вас такое прекрасное, такое сильное тело…
Конан улыбнулся, стаскивая с себя куртку и снимая пояс. Что бы сейчас ни произошло между ним и Масардери, у дамы никогда не будет причины жалеть об этом.
* * *
Кэрхун осторожно подкрался к двери, за которой находилась госпожа. Чернокожие продолжали сидеть на полу неподвижно. При появлении господина Кэрхуна они даже не пошевелились. Мгновение он рассматривал их. Они напоминали изваяния, высеченные из черного камня.
Даже глаза их оставались застывшими. Синеватые белки поблескивали в полумраке коридора.
— Эй, рабы, пропустите-ка меня! — приказал Кэрхун.
Они никак не показали, что слышат.
— Я говорю, дайте мне войти! — повторил он. — Госпожа будет рада меня видеть.
— Госпожа не будет рада видеть господина, — подал голос один из братьев, но какой — понять было трудно. Казалось, он говорил не разжимая губ, как могла бы разговаривать статуя.
