- По какому поводу?
- Изумлен тонкостью обращения, достигнутой во вверенной вам части.
- В каком смысле? - щекотливо спросил Гиндин.
- В гоголевском. Помните: "У нас на Руси если не угнались еще кой в чем другом за иностранцами (прошу прощения, не я, не я, Гоголь!), то далеко перегнали их в умении обращаться... У нас есть такие мудрецы, которые с помещиком, имеющим двести душ, будут говорить совсем иначе, как с тем, у кого их триста..."
- Поражен вашей прекрасной памятью, - прервал его генерал Гиндин. - В других условиях я душевно рад был бы вас выслушать, но теперь меня призывают дела. Служба, знаете ли, долг службы...
- Скажите! А вот у меня времени как раз сколько угодно. Тем более что во вверенной вам столовой не очень-то торопятся со сменой блюд. Прошу вас, прослушайте еще один - только один! - поучительный отрывок...
- Мне, право же, некогда. - Генерал Гиндин стал вставать.
- Одну минуточку, - засуетился генерал Сиверс, удерживая его за руку. В качестве личного одолжения. "Чичиков заглянул в городской сад, который состоял из тоненьких дерев, дурно принявшихся..."
- Не понимаю, какое это имеет...
- Сейчас поймете. Помните, как о них было сказано в газетке: "Город наш украсился, благодаря попечению гражданского правителя, садом, состоящим из тенистых дерев..."
- Мне, право...
- "...и было умилительно глядеть, как сердца граждан трепетали и струили потоки слез в знак признательности к господину градоначальнику..."
У Гиндина покраснел лоб. Он встал.
- Я вас понял, товарищ генерал. К вашему счастью, я долго служил на Кавказе и усвоил заповедь: гость - лицо священное. Выше всего - долг гостеприимства. Несмотря на это, я все же сообщу вам свое мнение по затронутому вопросу: легче выучить наизусть Гоголя, чем вырастить хотя бы одно дерево. Будьте здоровы.
Он поклонился и вышел. Дверь с ветром захлопнулась.
- Забавное кино! - захохотал Теткин.
Генерал Сиверс невозмутимо принялся за свой остывший борщ.
Лида Ромнич спросила:
- Это тот самый генерал Гиндин, который к каждому дереву прикрепил офицера?
- Тот самый, - ответил Скворцов. - Любопытный человек, кстати говоря.
- Матерый бюрократ? - полуутвердительно спросил Ваня Манин. Он очень ценил формулировки и каждое явление сразу старался увязать с терминологией.
- Ну, нет, - ответил Скворцов. - Что хотите: властолюбец, деспот, хам, но не бюрократ.
- Власть любит, что верно, то верно! - поддержал Теткин. - Он тут таких строгостей понавел! Этой зимой - знаете, как здесь бывает холодно? вызвал он одного капитана, стружку снять, а тот - в шинели. Гиндин на него: "Почему в шинели?" - "Холодно, товарищ генерал". - "Ничего, снимите, сейчас вам будет жарко".
