Не было в стране человека, который бы не знал, что значит клятва республиканцев «Но пасаран!» – «Они не пройдут!».
Война становилась все более кровопролитной и ожесточенной. Рабочим, крестьянам, интеллигенции приходилось трудно. Они умели работать у станков, пахать и косить, учить и лечить, а у Франко были военные – свои, наемные, присланные из Германии и Италии. Фашистская авиация – многочисленные «юнкерсы» и «хейнкели», «капрони» и «фиаты» – безжалостно бомбила города и селения, оставшиеся в руках республиканцев. Зенитной артиллерии у рабочих почти не было. И фашистские стервятники летали совсем низко над землей, нанося чудовищные разрушения и сея смерть. Особенно свирепствовали они в отрезанной от республики Басконии. Их преступления в расположенной в нескольких километрах от Бильбао Гернике запечатлел в своей всемирно известной картине Пабло Пикассо.
Только ближе к зиме, когда в небе Испании появились советские летчики на своих вертких истребителях, прозванных испанцами «лос чатос» – «курносые», фашистские стервятники стали осторожнее. Теперь бомбили с большой высоты, нередко разворачиваясь и сбрасывая свой «груз» на позиции фалангистов, сели на горизонте показывались «ястребки» республиканцев.
Безопасности ради решено было отправить в Советский Союз детей, в первую очередь из семей коммунистов, сражавшихся с фалангистами.
Много лет спустя, в мае 1983 года, будучи с официальным визитом в Москве, министр иностранных дел Испании Ф. Моран выразил «признательность советскому народу, приютившему во время гражданской войны в Испании на советской земле его соотечественников, расценив это как свидетельство братства и взаимопонимания».
Они отплыли 12 июня из морского аванпорта Бильбао – городка Сан-Турсе на испанском пароходе. После плавания по бурному Бискайскому заливу во французском городе Бордо пересели на зафрахтованный советскими организациями корабль гонконгской приписки, доставивший их в город на Неве.
24 июля 1937 года двенадцатилетняя девочка Бегоня из города Бильбао, к тому времени уже пионерка, единственная дочь шофера Бенито Орибе-Абаг и его жены Антонии, высадилась с сотнями других испанских ребятишек с теплохода в Ленинграде.
Позади остались заплаканные глаза матери, напряженное лицо отца, который все силился улыбнуться, тяжкий вой бомбардировщиков, уханье снарядных разрывов, щелчки выстрелов. Впереди лежала незнакомая страна, готовая приютить маленьких беженцев. Они знали всего несколько русских слов и невольно прижимались друг к другу, глядя с палубы на незнакомый огромный город, над которым было такое синее, тихое небо без самолетов с бомбами под фюзеляжем.
