Доехавши в кебе до Лаймхауса, я стал подготавливать свою мастерскую к приходу гостей. По прошествии двух ночей в моем распоряжении должны оказаться два тела только что скончавшихся, и тогда я попытаюсь вдохнуть в них жизнь. Я проверил электрические колонны, сооруженные для меня Хеймэном, и не нашел в их конструкции никаких огрехов. Чистый поток энергии без помех будет вливаться в мои субъекты. Каких ожидать результатов, я покамест не знал, ибо прежде никогда не располагал подобными возможностями. Я понимал лишь, что стою на пороге новой научной картины мира. Так или иначе, это произойдет. Тянуло ли меня все еще к прежней моей жизни, наполненной чистыми размышлениями и занятиями, юношескими видениями в альпийском воздухе? Навряд ли.
Вечером той пятницы я с нетерпением ждал прихода воскресителей. Стоя на причале, я смотрел на воду, поднимавшуюся с приливом; уже стояла ранняя осень, и легкий бриз рябил поверхность реки. Закатное солнце освещало гряду облаков, двигавшихся с запада, и сияние расходилось подобием нимба. Возвратившись в дом, я занялся последними приготовлениями электрических колонн. Я разместил их на полу, бок о бок, в промежутке меж двумя низкими деревянными столами; с обоих концов каждого имелся достаточный запас вольтовых батарей. Я рассчитал, что мощности хватит на оживление двух трупов, и потому разработал целую процедуру, чтобы быстро перемещаться от одного субъекта к другому. Как бы то ни было, я собирался подготовить оба тела одновременно, прикрепивши к их частям металлические ремешки и петли. Само собой разумеется, я понятия не имел, что́ может произойти с телами под воздействием электрического заряда. Предосторожности ради в углу мастерской у меня лежал мушкетон, заряженный и готовый к стрельбе.
Когда наступила ночь, я взял фонарь и вышел на причал. Мне слышно было, как вода бьется о деревянные столбы, а где-то посередине реки раздался всплеск. С востока наползала тонкая дымка, и я взмолился, чтобы она сгустилась, дабы скрыть моих гостей от взглядов тех, кому вздумается задержаться на берегу. Я поднес фонарь к лицу. Через несколько мгновений послышался звук весел; я протянул руку с фонарем вперед и начал покачивать им из стороны в сторону, подавая сигнал. Плеск весел приближался, и в тусклом неверном свете я увидал темные очертания лодки, подходившей к причалу. Два человека гребли, третий сидел на корме дозорным.
Не произнеся ни звука, не подавши ни жеста в знак приветствия, они продолжали делать свое дело. Не прошло и минуты, как они подошли к самому причалу. Я окликнул прибывших, но они сделали мне знак молчать. Человек на корме, в котором я узнал Миллера, швырнул мне канат; я привязал лодку к столбу рядом с собою. Миллер выскочил и приложил руку к моим губам. «Могила», — прошептал он. От него пахло вином. Двое других перелезли через борт и принялись выгружать два пеньковых мешка. Потом потащили их по доскам, и я последовал за ними.
