— Сука!
Со вздохом засунув тетрадку обратно под кухонный уголок, Аня встала, потянулась и поставила на плиту жжённый-пережжённый чайник, в котором было воды ровно на одну чашку. Включила конфорку, заглянула в замызганный, посеревший от времени фаянсовый заварник. Слегка наклонила его, из-под разбухших чаинок нацедилось немного коричневой жидкости. Аня с тоской посмотрела в заваленную посудой раковину, представила, что надо наливать чайник, идти в туалет, выливать туда чаинки, потом возвращаться на кухню, мыть… От всего этого стало ужасно противно. Каренина-младшая встряхнулась и решительно сыпанула свежую порцию сухой заварки из стоявшей рядом жестянки сверху на мокрую массу. Чайник с водой вскипел. Аня налила кипятку в грязный заварник, закрыла его треснутой крышкой и сразу же наполнила получившейся бурдой большущую кружку, на которой виднелся какой-то полустёртый вензель и надпись «Ломоносовский фарфоровый завод — 200 лет». На днище кружки до сих пор сохранились остатки магазинного ярлычка-наклейки «Неконд. Уценка — 5 руб.»
— Чаи гоняешь? — дверь кухни открылась.
Вошла Долли.
— Угу, — кивнула Аня, держа обеими руками свою «бадью», как называл эту чашку Стива.
— Я тоже выпью. — Долли открыла чайник и увидела, что половину ёмкости занимает заварка. — Нет! Я валяюсь! Ну сколько можно говорить, чтобы не сыпали по полчайника?
Долли устало поглядела распухшими и заплаканными глазами в треснутый заварник. Перевела полный вселенской тоски взгляд на раковину, полную посуды, обернулась к Ане. По лицу Дарьи пробежала лёгкая тень возмущения, но сил у Облонской уже не было. Потому она махнула рукой, взяла жестянку с чаем и досыпала ещё коричневой сухой массы сверху на накопившиеся за сутки «опивки». Заглянула в большой чайник, что балансировал на краю конфорки, казалось, он вот-вот завалится на бок. Долли осторожно сняла крышку, чтобы обгорелый эмалированный уродец не упал.
— Ни фига нет…
Она раздражённо переставила чайник на верхнюю левую конфорку, которая, по её мнению, «лучше кипятила», затем налила из-под крана стакан воды и выплеснула в большой чайник. Внутри тот был покрыт слоем несмываемой ржавой накипи.
Долли обернулась к Ане.
— Так хочется чего-нибудь сладкого! — потянулась Облонская и шумно вздохнула. — Ты не хочешь какого-нибудь тортика, Ань?
— Не-а, — протянула Каренина, подкладывая себе в кружку ещё две ложки сахара.
— А мне хочется, — снова вздохнула Долли. — Знаешь, такого суфле с белковым кремом или шоколадного-шоколадного вроде «Ночки», чтобы бисквит был прямо чёрный. Неужели не хочешь?
