– Я знаю, что круг важен, – ответила я натянуто. – Но я хотела некоторое время побыть одной.
– Думаю, это вопрос приоритетов, – сказал он тоном, который, он знал, приведет меня в бешенство.
Знание, что он пытался подстрекать меня, не остановило меня от реагирования так, как будто он кинул спичку в лужу бензина.
– Мои приоритеты – это уберечь тебя и всех остальных в Китике от потенциально злого влияния! – прошипела я в ночной воздух.
– Смешно, как ты можешь решать, что лучше для нас, – Хантер точно знал, как достать меня. Лучше вспомни, как мало навыков у тебя есть. Возможно, мы сами можем решить, с кем хотим связываться. И с кем хотим делать магию.
Я посмотрела на Хантера, пытаясь сдерживать свою злость. Я знала, что он был зол на меня из-за того, что я пропустила круг, но меня приводило в бешенство то, как легко он игнорировал все, что случилось между нами, то, что быть сильной ведьмой значит, что тебе не разрешено иметь человеческие чувства. Я провела последние несколько дней в абсолютном несчастье; как я могу просто вернутся в круг, как будто ничего не случилось?
– Ну и плюс то, что я не люблю тебя, – наконец сказала я, молясь, чтобы этот разговор закончился. – Это тоже одна из причин.
Зеленые глаза Хантера под бледным светом стали серыми. Но казалось, что они смотрят сквозь меня, в мой разум, вовнутрь меня. Он знал, что я лгала.
– Мы должны быть вместе, – его слова звучали, как будто они чего-то стояли.
– Мы не можем, – мое горло казалось больным.
Он посмотрел на ночное небо.
– Ты должна приходить на круг. Если не в Китик, то в другой ковен.
Мое сердце болело. Я так сильно хотела рассказать ему о том, как заставила предметы летать. Но будет лучше, если я не буду делиться с ним вообще ничем. Внезапно почувствовав себя истощенной, я повернулась к входной двери.
– Спокойной ночи, Хантер.
– Тебе тоже.
Его голос звенел в моих ушах, когда я проскальзывала в дом.
– Доброе утро! – пропела Мери-Кей, ненормально веселая, как и всегда. Все Роулендсы были ранними пташками, просыпающимися с восходом солнца и готовыми жить этот день раньше, чем мои биоритмы ставили меня в вертикальное положение. До того, как Мери-Кей и я узнали, что я удочерена, у нас была семейная шутка, что я слишком выделяюсь. Больше никто не упоминал о ней.
– Доброе утро, дорогая, – кратко сказала мама и развернулась ко мне. – Морган, папа и я все еще переживаем о том, что ты остаешься дома одна. Но я понимаю, что если ты пойдешь к Эйлин и Поле, тебе будет дольше добираться до школы и назад.
