Мне снится королевство | страница 29

Я вылез из шалаша и стал шарить руками в траве, кузнечиков ловить. В полдень, когда солнце высоко, трава сухая-пресухая, кузнечиков в ней ловить не так уж просто. Так-то они греются на солнышке, трещат, совсем разомлели, а поднимешь ладошку, чтобы прикрыть серенького музыканта, сразу вся компания и брызнет в разные стороны, в точности как искры в кузне. Я ползаю в траве, гоняюсь за кузнечиками, а думаю вовсе о другом. Грустно, обидно, что не удалось Симонасу найти свое счастье. И у Костаса невесело складывается... Зато у меня все будет по-другому. Я вырасту и возьму в жены Салюте, и дядя Доминикас мне ничего не сделает, и тетя Катре будет рада. Как же может быть иначе — ведь мы из одной деревни, мы соседи, да как ладим! Тетя Катре мне и меду принесла, и маму упрашивала, чтоб в цирк меня отпустила...

— Давай этих кузнецов, Пранас, куда запропастился! — крикнул Симонас. Он стоял у шалаша в коротких холщовых портах, с удочкой в руке.

— Бешеные они, кузнецы эти, никак не поймать, — пожаловался я.

— Да, в жару они прыткие, — согласился пастух. — Ты уж постарайся.

Я изловчился и прихлопнул ладошкой сразу двух кузнечиков. Симонас насадил обоих на большой крючок и спустился к речке.

— Вот наловим рыбки, отнесешь матушке, попроси, чтоб зажарила тебе с зеленым луком... Пальчики оближешь, вот посмотришь... Только, чур, ко мне сейчас не иди: голавль — рыба пугливая, запомни это. И никогда не забывай, если хочешь быть рыбаком как положено. Понял?

Я понял. И даже шепотом повторил про себя: голавль — рыба пугливая. Чтобы на всю жизнь запомнить.

Вода еле-еле плюхала. Это Симонас брел по отмели к маленькой кочке, у которой ловятся голавли.

Пришла очередь Матаушаса кормить меня обедом. Ох уж этот Матаушас, хитрющий кот-Мурлыка! Люди правильно говорят: у кого всего вдоволь, тот всегда недоволен, на жизнь жалуется. И Матаушас из таких. Вся деревня у него шьет, даже из других сел приезжают. Платят ему и деньгами, и подарки возят. А он сам и жена его Морта все плачутся: мол, жить тяжело, никак концов с концами не сводят. А уж скуп Матаушас — другого такого поискать. Про таких у нас говорят: у нищего палку отнимет. Где уж ему другого угостить — сам недоедает. Очень я не люблю у них есть, а по правде сказать, там и не наешься. Так что после их угощения я бегу со всех ног домой и там уписываю за обе щеки то, что наготовила мама. И ведь не скажешь, что Морта сажает гостя за пустой стол. Полно на этом столе тарелок и плошек, но еда в них на самом донышке и до того пресная, что и смотреть на нее неохота, не то что есть. Каша из тертой картошки никак не лезет мне в горло, хоть Морта и кидает в тарелку парочку шкварок для запаха.