— Только бы счастливо сплавали да назад вернулись, — вздохнула мама. — Сколько раз провожала, а сердце так и сжимается.
И мне малость тревожно. На сплаве всякое случается: оступишься, упадешь в воду, непогода разыграется — может молния ударить в плот, недолго и просто ушибиться, покалечить себя. Там все время будь начеку, не зевай.
— С Костасом отцу хорошо. Он знаешь какой сильный! — сказал я маме.
Мы вернулись домой, и тут мама вовсе не к месту вспомнила:
— За колючками! Отца проводили, можем ехать в лес. И Белянке, и свиньям подстилка нужна.
На́ тебе, как говорится, кушай на здоровье! У меня небось своих дел по горло, а тут какие-то колючки! Мне нужно нарезать аира для кровли дворца, он такой душистый, наш аир, надо устроить трон для королевны, подобрать древко для знамени... Какие уж тут колючки!
— В другой раз, — отмахнулся я.
Мама нахмурилась.
— Значит, позабыл, что отец наказывал? Быстренько...
— Да не могу я сегодня...
— Что за неслух ты стал! — пожала плечами мама. — А был послушный парнишка...
Мама посмотрела на меня — как насквозь проколола взглядом. А что? Разве у меня нет своих дел, своих забот?
— Не выкручивайся, тащи тележку, я захвачу мешки, грабли и поедем, — строго сказала мама, и я понял, что спорить нечего.
— Хоть Барбоску возьму, — решил я. — Веселей будет.
Я прикатил тележку в сосновый лес. Старые, прошлогодние иглы порыжели, кое-где мелкими островками рос белый мох. Меня осенило: вот и материал для трона! Легкий, пышный и красивый. И как только я раньше не додумался!
— Барбоска, Барбоска! — позвал я нашего пса. — Где тебя носит, бродяга!
Сразу стало веселей. Я принялся за дело. Сгребал хвою, рвал сухой мох. Барбоска скакал, как бешеный, вокруг деревьев, лаял на птиц, а под конец вовсе удрал куда-то.
— Теперь не докличешься, — сгребая колючки в большую кучу, вздохнула мама. — Мало мне хлопот, за собакой гоняйся!
Она повернулась в мою сторону и сказала:
— Белый мох не трогай. В нем белые грибы будут.
Хорошо, что раньше не заметила — у меня уже целая охапка. А красота какая! Мох серебристо-белый, пышный, хрусткий, пахнет чем-то свежим, чистым.
— Что же ты стал — подержи мешок! — позвала меня мама.
Мы набили мешок хвоей, поставили на тележку. Потом еще один.
— Дня на три хватит, а там еще съездим... Давай-ка, поехали, — сказала мама.
— Барбоска удрал...
— Не пропадет...
И правда! Не успели мы выехать на дорогу, как Барбоска выпрыгнул из-за ближнего дерева. Язык набок, дышит тяжело, морда виноватая. Затрусил рядом, а сам все на меня поглядывает. Будто спрашивает: когда опять в лес?
