— Мама, ты где? Уже третий час ночи!
— Не волнуйся, я жива-здорова, — ответила я на иврите, сама не понимая, почему я это делаю. — Я скоро буду дома. Ложись спать, но дверь на защелку не закрывый. И ключ вытащи, чтобы я смогла отпереть.
— А почему ты со мной на иврите говоришь?
— Так надо. Все, бай.
Девушки притихли. Потом раздался тихий голос одной из них:
— Девчонки, к нам надсмотрщицу подселили.
— А по-русски она понимает?
— Эй ты! — окликнула меня Оксана. — Ду ю спик инглиш? Тьфу ты — рашен, я хотела сказать, рашен. Спикаешь или нет?
— У нее мобила… — протянула одна из девушек. — Маме бы позвонить…
И я решилась.
— Да, я говорю по-русски, — ответила я. — И я дам каждой из вас позвонить. По одной минуте. Будете называть номер, включая код. Понятно? А то у меня батарейка садится, надо, чтобы на всех хватило. И громко не кричите, шоферы услышат, а это делать нельзя.
Я ощутила себя «мамой» — надсмотрщицей-негритянкой из мюзикла «Чикаго». Та разрешала арестанткам за пятьдесят долларов сделать нужный звонок.
Обратная дорога прошла быстрее и веселее. Я набирала номер, девушки громким шопотом сообщали одно и тоже, мол, мамочка, не волнуйся, со мной все в порядке, я уже в Израиле, меня везут на машине на работу. Да, я здорова, деньги вышлю, пока, целую. И телефон передавался следующей жаждущей разговора.
После того, как все наговорились и я закрыла мобильник, воцарилась тишина. Девушки не знали, как ко мне относиться: то ли я надсмотрщица, то ли своя в доску. И я нарушила молчание:
— Девушки, расскажите, пожалуйста, каким образом вы тут оказались?
— А что рассказывать? — вздохнула в темноте одна из них. — У нас, в Ростове, минимальная зарплата двадцать долларов. Если бы не огороды… А у меня дочь.
— А муж? — спросила я.
— Что муж? Муж объелся груш. Пьет и лодырничает. Вот и прочитала в газете объявление, что набирают на работу за границу. Питание, полный пансион и триста долларов зарплата.
— И ты поверила?
— Конечно, хотя и понимала, что к чему. Кстати, зовут тебя как?
— Валерией.
— Так вот, Лера, знала я, что это за работа. И глаза закрытыми не держала. проституткой так проституткой — хуже не будет. Зато денег накоплю для дочки.
— А у меня муж из Чечни инвалидом вернулся, — сказала вторая.
— А у меня мать от рака загибается…
— А я домик хочу купить, — пробасила Оксана. — под Полтавой.
— Понятно, — кивнула я в темноте. — По-другому заработать никак не получалось.
— Верно, — вразнобой подтвердили девушки.
