С шумом, с говором подымалась казачья рать за рекою Яузой.
С шумом проснулся лагерь Карла Ходкевича в березовой роще на Поклонной горе, и сразу запели в нем трубы, зашумели немцы, поляки, литовцы, венгры, черкасы, как звали тогда казаков с Украины.
С Ивана Великого затрубила труба негромко и жалобно. Поляки в Кремле перекликались со своей помогой.
Часы пробили два, солнце поднялось выше.
Казаки Трубецкого вплавь, вброд и по наведенным бревнам – лавам – переходили через Москву-реку, располагаясь в Климентовском острожке, среди копченых труб и обгорелых церквей, там, где когда-то была Кадашевская слобода.
Улицы отличались от пустырей только тем, что на них росла трава, а не бурьян и крапива. Ополчение окопалось около дороги, ставило дощатые и плетеные щиты гуляй-городов.
В Замоскворечье, у церкви святого Климента, в острожке, занятом казачьим отрядом, не готовились к бою.
Ждали ляхов в другом месте, знали, что будут переходить они реку не в городе.
Через Москву-реку перешли пять сотен всадников Пожарского на помощь Трубецкому.
Еще длинны были тени, когда начал переправляться Ходкевич на другой берег, к Девичьему монастырю, с того места, где река Сетунь впадает в реку Москву.
Берег Москвы-реки здесь пологий. С высокого противоположного берега били пушки Ходкевича, стреляли мушкетеры; под защитой своего огня поляки переправились на противоположный берег и начали теснить нижегородское ополчение.
Восемь часов продолжалась сеча, и никто не слыхал, как звонят, измеряя бой, кремлевские часы.
Русских, ослабленных тем, что пять сотен лучшего войска отправлены были к Трубецкому, поляки оттеснили к Чертольским воротам.
Литовские, польские, венгерские отряды рубили всадников Пожарского.
В тыл ему вышли поляки из Кремля.
Рать Пожарского билась в две стороны.
Пришлось спешить людей, принять войско Ходкевича в копья.
Вылазку из Кремля отбили, и поляки потеряли на вылазке знамя.
Войско Трубецкого стояло и смотрело, как рубят нижегородцев.
Смеялся боярин:
– Богаты пришли нижегородцы, все в сукнах, – отстоятся и одни против Ходкевича.
Не могли спокойно смотреть на битву люди тех сотен, которые были посланы на помощь Трубецкому из ополчения Пожарского.
Трубецкой не хотел отпускать их, но они его не послушались и быстро рванулись через реку.
Смутились атаманы Филат Межаков, Афанасий Коломна, Дружина Романов и Марко Козлов. Пришли атаманы, начали кричать Трубецкому:
– От вашей боярской ссоры Московскому государству и ратным людям пагуба становится!
