Гришка Орлов не спал долго. Всю ночь ему снились комнаты Гонсевского. Там на скамьях лежали царские одежды, вышитые вместо позументов по нижнему краю на аршин драгоценными камнями.
Не спал Орлов, вспоминал московские сокровища, золотые сундуки для мощей, короны царские, скипетры. Обо всем этом он раньше знал по слуху.
А тут он у Федьки Андронова на руке увидел лал в перстне невиданной красоты.
Спать нельзя. Счастье проспишь!
А к утру заснул все-таки Гришка. Снился ему пожар Москвы. От пожара сыпались искры, и искры были золотые, и он эти искры собирал.
Место князя Д. М. Пожарского. На нем живут в избах люди его крепостные: Тимошка серебряник, Петрушка да Павлик бронники, Матюшка алмазник, Аношка седельник. Сказали, что будут они все на службе с боярином.
Расписной список
Железная решетка, внизу кончающаяся остриями, закрывающая выход на мост из Фроловских ворот, в то утро не поднялась.
За решеткой под седлами, покрытыми пестрыми шкурами, стояли кони иноземных полков.
По бокам ворот в двух бастионах, уходящих своими основаниями в лед рва, стояли латники.
На стенах, под кровлями, и со стороны водяного рва с двойной стеной, отделяющего Кремль от Красной площади, и со стороны прудов на Неглинной, и со стороны Москвы-реки – везде стояли иноземные воины.
Со стен хорошо смотреть на Москву-реку.
На льду туши баранов, быков крепко приморожены. Как будто идет из Замоскворечья к Кремлю большое бескожее и безголовое стадо. Это мясной торг, приготовлено к заговенью.
Из Замоскворечья по Пятницкой въезжали розвальни, взбирались рысью в гору и исчезали в воротах Китай-города, чтобы снова вынырнуть на площади.
На площади возов много.
Но не вышли сегодня подивиться богатству и затейливости московских изделий, умельству русских мастеров скучающие большерукие жолнеры.
Торг начался вяло. Все оглядывались люди на тяжелую неподнятую решетку.
Заскрипели противовесы. Подняли решетку, выехал небольшой отряд. Проехал к базарным старостам.
Передано было, что бояре приказали дать людей в помогу – поднять пушки на Китайгородскую стену.
Для того приказано брать лошадей у извозчиков.
Извозчиков в Москве множество, сани у них – розвальни, возница сидит на самом коне верхом, ноги между конем и оглоблями.
Стояли извозчики тучами у ворот. Здесь собиралось по двести саней.
Тут и начался с утра крик: извозчики к пушкам не шли и лошадей выпрягать не давали.
Рынок на Пожаре продолжал торговать.
Ранним утром из Серебренников, что между Трубою и Крапивниками, пошли берегом Неглинной пятеро черных людей на рынок для небольшой купли.
