— Насилие! Насилие! — кричал он. — Идите! Идите все! Демоны разбушевались! У них огненные митры. Это Адонисы, Вертумны[18], сирены, они искушают ее, как искушали Иисуса на Горе. Помогите изгнать их.
— Узнаете язык Сведенборга? В чистом виде, — сказал, улыбаясь, пастор.
Но Вильфрид и Минна с ужасом смотрели на старого Давида — разметавшиеся седые волосы, потерянный взор, дрожащие ноги, облепленные снегом, ведь он прибежал без лыж. Давид был так взволнован, что казалось, находился во власти буйного ветра.
— Что случилось? — спросила его Минна.
— Так вот! Демоны надеются и стараются снова завладеть ею[19].
От этих слов Вильфрида бросило в жар.
— Вот уже почти пять часов она стоит, обратив глаза к небу, раскинув руки, она страдает, она обращается к Богу. Я не могу пересечь черту, ад поставил Вертумнов часовыми. Они возвели железные стены между ней и ее старым Давидом. А вдруг я ей понадоблюсь, что делать? Помогите мне! Придите, помолитесь!
Было страшно видеть отчаяние бедного старика.
— Божия чистота охраняет ее, но что будет, если она уступит насилию? — убежденно вопрошал он.
— Спокойно! Давид, не несите вздор! Следует все проверить. Мы пойдем с вами, и вы увидите, что у вас нет ни Вертумнов, ни демонов, ни сирен.
— Ваш отец — слепец, — совсем тихо сказал Давид Минне.
Вильфрид, на которого чтение первого трактата Сведенборга — он быстро пробежал его — произвело страшное впечатление, был уже в коридоре и надевал лыжи. Минна тоже мгновенно собралась. Оба не стали дожидаться стариков и устремились к «шведскому замку».
— Вы слышите этот треск? — заметил Вильфрид.
— Льды фьорда ожили, — ответила Минна, — скоро придет весна.
Вильфрид промолчал. Они добрались до двора, но не смели войти в дом.
— Что вы думаете о ней? — спросил Вильфрид.
«Какой свет! — изумилась Минна, подойдя к окну салона. — Вот он! Боже мой! Как он прекрасен! О Серафитус, возьми меня!»
Возглас девушки шел изнутри. Она увидела Серафитуса стоящим, слегка окутанным опаловым туманом, исходившим из его почти фосфорического тела.
«Как она прекрасна!» — также мысленно восхитился Вильфрид.
В это мгновение появился господин Беккер, за ним Давид. Священник увидел дочь и иностранца перед окном, подошел к ним, посмотрел в салон и сказал:
— Ну и что, Давид, она молится.
— Но, сударь, попробуйте войти.
— Зачем мешать молящимся? — возразил пастор.
В это мгновение луч луны, застывшей над Фалбергом, осветил окно. Все обернулись, взволнованные этим естественным явлением, заставившим их вздрогнуть; но когда они вновь повернулись к Серафите, ее уже не было.
