– А что рассказывать? Ты была здесь? Была. Покрутилась маленько и вышла. Так?
Я кивнула, соглашаясь.
– А за тобой почти сразу сынок ейный, – она показала подбородком на Элеонору, – с приятелем зашли.
– Как сынок?! – мы с Элеонорой вскрикнули одновременно. – Когда это было? Бабушка, вы не ошибаетесь?
– Чего я буду ошибаться, – старушка обиженно поджала губы, – говорю тебе, сын твой, значит сын. Я на глаза еще не жалуюсь. Вытащил из кармана ключ, открыл дверь и зашел. И дружок его вместе с ним.
– Во что он был одет? – спросила я.
– Штаны белые, и майка с портретом.
– А что на портрете нарисовано? – снова одновременно спросили мы.
– Старик какой-то язык показывает. И как людям только не стыдно носить такое! Срам один. Одно слово – интелехенция! – последнее слово бабка выговорила с таким презрением, что я невольно поежилась.
Мы с Элеонорой переглянулись. Действительно, у Дениса были светло-голубые джинсы, застиранные почти до белизны. И майка с портретом Эйнштейна – знаменитой фотографией, где Эйнштейн показывает язык.
Я ничего не могла понять. Как же так? Ведь в это время Денис был у меня, более того – в моей постели!
Спокойно, Валерия, давай думать логично. На основании чего бабулька утверждает, что Денис приходил домой? Он был в майке с портретом Энштейна. Я обознаться не могла, так как Дениса не только видела, но и ощущала, а бабка ошиблась! В квартиру к Элеоноре вламывался не Денис, а некто в его майке. Где он мог ее взять? Только в гостинице, когда Денис сбежал, бросив в номере бедной Татьяны все свои вещи. Получается, что те, кто учинил погром в квартире, имеют отношение также и к убийству Татьяны. А иначе как они умудрились взять майку до прихода полиции?
Из задумчивости меня вывел голос старухи:
– А тот, дружок его, и раньше приходил. Я тебе, кажись, рассказывала. Черный такой, в зеленой куртке и с серьгой. Цыган, ей-богу, цыган! И как таких в еврейскую страну пускают?
Видимо, национальный вопрос был излюбленной темой рассуждений новой репатриантки из Биробиджана Рахили Никитичны.
– Скажите, пожалуйста, когда они вышли, у них что-то было в руках? подала голос Элеонора.
– Нет, порожняком пошли, очень недовольные были, говорили зло. Обидела ты сына, соседка, уж не знаю чем, – бабка покачала головой.
Мне стало понятно, что больше нам ничего не удастся узнать, и я поднялась с шаткого дивана.
– Спасибо, Рахиля Никитична, за зоркость вашу. Вы нам очень помогли. Идемте, Элеонора.
