в которой утверждается, что ум хорошо, а семь лучше.
Мы шли по саду. Нас окружали деревья с пышными кронами. Ветви склонялись под тяжестью плодов. В этом саду как будто не существовало понятие смены времен года. Рядом с золотистыми апельсинами цвел флердоранж, по соседству наливались соком ранняя вишня и поздние гранаты. Были деревья со странными плодами, похожими на прозрачные морские звезды, были огромные, с голову ребенка, плоды манго. Некоторые я срывала, другими просто любовалась. Цветы на деревьях переливались всеми оттенками радуги и были размером от ногтя до ладони взрослого мужчины. Я спросила Гурастуна:
– Скажи, маг, почему в вашем саду все фрукты созревают одновременно? Разве такое возможно? Мне известно, что черешню едят в июне, а хурму – в ноябре. Как такое получается?
– Это заслуга наших магов, Амерата и Аревата, – улыбнулся Гурастун. – А вот и они.
Нам навстречу спешили двое. Первый был толстый, как бочонок, рыжебородый, в зеленых шелковых шароварах и в плаще оливкового цвета. Он весь сиял от радости. Второй – бледный черноволосый человек, совсем еще не старый, был одет во все синее.
– Гурастун! – воскликнул толстяк. – Мы рады видеть тебя.
Они обнялись. После, повернувшись ко мне, он произнес:
– О, досточтимый Рустам! Мы рады приветствовать тебя в нашей стране. Позволь представить тебе нашего друга, мага воды и жизненной силы, Аревата, бледнолицый поклонился. А меня зовут Амерат, я тут занимаюсь растениями, травами и деревьями.
Не дав мне ответить, Гурастун остановил словоохотливого мага:
– Постой, Амерат, дай сказать. Это не Рустам.
Оба мага были поражены. Зеленый ахнул и схватился за бороду, а синий побледнел еще больше, хотя мне казалось, что это невозможно. Наконец, немного отойдя от потрясения, маг воды Ареват обратился ко мне звучным низким голосом:
– Так кто же ты, уважаемый?
– Меня зовут Марина. Рустам – мой муж.
Гурастун начал быстро объяснять всю историю. Все трое заговорили разом. Я ничего не понимала, только крутила головой, переводя взгляд с одного на другого. Только разобрав слова «Великий Совет», я поняла, что вся эта волынка продолжится на неопределенное время.
Наконец, маги успокоились, и Гурастун сказал:
