Разговаривали степенно и неторопливо. Не сильно вслушиваясь в беседу и поняв по отрывкам фраз, что речь идет о сыне лауреата премии Пулитцера, я решила внести свою лепту:
– Насколько мне кажется, ваш кибуц скоро разбогатеет…
– Почему? – удивились мои соседи.
– Ну как же, из ваших слов я поняла, что у покойного писателя был только один сын? Значит все наследство и авторские права останется ему и он отдаст их в кибуц. Верно? У вас же такие правила?
Кибуцники переглянулись. По выражению их лиц я поняла, что ляпнула что-то не то. В очередной раз… Как бы спохватившись, один из них пробормотал: «Возможно, возможно…» – и они быстро перевели разговор на нечто нейтрально-тракторное.
Ковыряясь вилкой в сырке, я кляла себя за очередную глупость. Ну разве можно быть такой наивной? Поверила во всеобщее равенство и братство! «Что положено цезарю, то не положено воспитательнице Анат…»
* * *
Израильское разгильдяйство не действует выборочно. Поэтому следователь приехал не в восемь, а в начале одиннадцатого, и мы тем временем слонялись вокруг местного клуба, топтали траву и ругались по поводу испорченного отдыха.
Следователь явился в сопровождении уже знакомого нам секретаря кибуца Боаза и зашел в клуб.
Нас впускали по одному. Первой Боаз пригласил Тамару.
Белесая Паола удивленно спросила по-английски:
– О чем он будет меня спрашивать? Я же не знаю иврита.
Давид, обнимая ее за плечи, мрачно добавил:
– Ты еще шведского консула позови. Пусть полюбуется.
– Что вы волнуетесь? – не выдержала я. – Он только спросит и все.
– Как долго это все будет продолжаться?.. – простонал Рон. – я уже видеть этот кибуц не могу! Скорей бы домой.
Дверь отворилась и из клуба вышла заплаканная Тамара. Мы бросились к ней:
– Что случилось?
– Тебя что, обвиняют?
Тамара замахала на нас руками:
– Женю арестовали!.. – зарыдала она в голос и упала ничком на траву. Ее плечи мелко тряслись.
– Что она сказала? Валерия, переведи, – просили меня мои ивритоязычные друзья. Денис перевел, но от этого легче не стало. Кто такой Женя, у нас не было никакого понятия.
– Это мой муж! – сквозь всхлипы пробормотала Тамара.
– Как муж? – я была в недоумении.
– Ничего не понимаю. – Давид подошел поближе. – Твой муж не умер?
– Муж в Кишиневе. Это город такой в бывшем Союзе, – пояснила я, опасаясь, что мои друзья не слыхивали о существовании Молдовы.
Некоторое время Давид молчал. По лицу было видно, что он пытается увязать Кишинев с покойным Йоси.
– Тогда как его арестовали? – поинтересовался Денис. – Или молдавская полиция действует настолько оперативно?
