– А что? – удивился Денис. – Я тоже личность… А ты в нашу первую ночь в отпуске заводишь речь о средствах, повышающих потенцию. Как прикажете вас понимать?
– Тамара сейчас мне рассказала, что Йоси за час до смерти принял таблетку виагры.
– Тогда этот Йоси не только импотент, но и идиот! Кто же говорит своей любовнице о том, что идет принимать виагру?!
– А он и не говорил, – возразила я, – она сама увидела. Он с собой привез баночку.
– Ладно, – Денис притянул меня к себе, – иди ко мне. Надеюсь, виагра нам сегодня не понадобится…
* * *
На следующее утро я с опасениями, терзавшими душу, направилась в столовую завтракать. Денис лишь спросонья пробормотал: «Принеси мне чего-нибудь» и уткнулся в подушку. Весеннее солнышко припекало, как будто на дворе стоял июль, цвели пионы на клумбах, кибуцные пенсионеры сновали туда-сюда на моторизированных трехколесных велосипедах, и ничто не напоминало о трагедии пасхальной ночи.
В фойе, здания столовой висел большой траурный плакат в черной рамке. «Неужели успели так быстро? – подумала я. – Не может быть!» Подойдя поближе, я увидела фотографию пожилого незнакомого мужчины.
Под фотографией черными буквами было написано: «От тяжелой продолжительной болезни в Нью-Йорке, на семьдесят восьмом году жизни, скончался известный писатель, лауреат Пулитцеровской премии, автор романов «Ветер Иудеи» и «Мост через реку Иордан», Исаак Брескин (да будет память о нем благословенна). Кибуц «Сиртон» выражает соболезнование своему товарищу, Аврааму Брескину по поводу смерти отца.
«Вот это да! – изумилась я. – Жизнь преподносит сюрпризы один за другим. Как интересно жить на белом свете, когда вокруг умирают другие…»
Народ спешил в столовую, некоторые останавливались около плаката, другие мельком бросали взгляд и шли дальше. Возле меня остановился пожилой кибуцник.
– Ай-ай-ай, – покачал он головой, – ведь наш Абрамчик – единственный сын своего папы. Какие он писал рассказы на идише! Ди рецд аф идиш? спросил он меня.
– А биселе.
Откуда я могла знать идиш, если на нем говорили лишь бабка с дедом, да и то так, чтобы внучка не поняла.
В большом обеденном зале стоял ровный гул. Большие подносы из нержавейки были заполнены творогом. Я насчитала четыре вида. Взяв немного сырковой массы с изюмом, я добавила крутое яйцо, апельсиновый сок, несколько черных маслин и села за большой стол, за которым уже сидели четверо кибуцников. На столе в двух плетенках лежали маца и свежие булочки. Взяв одну из них, я принялась за еду.
