- А, нет, это как-нибудь в другой раз,- спохватился Сергей, и тут вмешался Алексей: - Вася, а ты не помнишь случаем, сколько было времени, когда ты заснул?
- Не,- сказал Васька,- не знаю. После школы, в обед.
Васька подумал и добавил: - А когда снова треснуло, дядя Петя приехал на мотоцикле. А, может, это он меня разбудил? У него глушитель барахлит.
Васька совсем освоился, но Сергей, не церемонясь, сказал: - Вот что, старик, дуй-ка домой и спать ложись пораньше. А эту штуку пока оставь, посмотрим, что это такое.
Закрыв за Васькой дверь, Сергей еще из прихожей спросил: - Тоже галлюцинация?
Он присел к столу и, поглаживая Васькин ящик, продолжал: - Итак, что мы имеем? Вариант первый: два психа - одному двадцать четыре, второму восемь. Вариант возможный, хотя меня лично он не устраивает. Вариант второй: преступный сговор доктора Гриценко с второклассником Васькой с целью заморочить голову некоему лицу, то есть тебе.
Сергей продолжал трепаться, пытаясь побороть собственную растерянность. (Сейчас, годы спустя, Алексей, помня до мельчайших подробностей тот удивительный день, вдруг подумал совсем о другом: о том, как он сам выглядел во всей этой истории. И сравнение, пришедшее на ум, выглядело при всей своей обидности совершенно справедливым, потому что с самого начала он действительно повел себя, как страус. Интуитивно почувствовав в рассказанном Сергеем опасность здравому смыслу, он инстинктивно сунул голову в песок безразличия. Или, если говорить точно, ухватился за самое удобное объяснение - галлюцинация - вместо того, чтобы попытаться вникнуть а невероятный факт. Собственно, многим свойственно закрывать глаза на факты, которые представляются им неприемлемыми с точки зрения здравого смысла, или же с этой точки зрения их объяснять. У Шекли даже есть специальный термин для этого психологического явления "пансаизм": Дон-Кихот считает ветряную мельницу великаном, а Санчо Панса считает великана ветряной мельницей. Донкихотство можно определить как восприятие обыденных явлений в качестве необычного, пансаизм же - это когда необычайное воспринимается как обыденное... А целая компания французских академиков во главе с самим Лавуазье в свое время очень точно сформулировала принцип отношения к неприемлемому и невероятному: "Этого не может быть, потому что этого не может быть!" Удивительная логичность помянутой формулы вызывает ироническую ухмылку ровно до того случая, когда ухмыляющийся столкнется нос к носу с чем-то абсолютно невероятным.) Вообще-то при случае можно с достаточным апломбом порассуждать о прямом и обратном ходе Времени, о темпоральных параллелях, о сдвигах, перепадах и даже о моменте вращения времени, доказывать или с равным успехам отрицать возможность путешествия в прошлое или будущее. Можно даже прослыть знатоком проблем и гипотез, которые столь успешно решают отважные герои и не менее отважные авторы фантастических сочинений и перед которыми в тупик становятся ученые, тоже не отличающиеся трусостью, но связанные тем пониманием сложности проблемы, которое отнюдь не обременяет дилетантов. Но вот когда доходит до дела...
