— Это оборотень, пан Уинстон.
— Вздор и сказки. Оборотней не бывает.
— Здесь, в Полесье, всё бывает. Я в него стрелял…. И попал оба раза. Только обычные пули его не берут, нужны серебряные.
— Бред, мистер Збыслав, мы живём в двадцатом веке.
— А это вы ему скажите.
Англичанин приподнялся на локте и посмотрел на бравого охотника, по виду которого можно было сказать — вот кому наплевать на время вообще, и на двадцатый век в частности. Сейчас он доедал последние куски взрывчатки. Ну и что, что невкусно, но когда ещё придётся подкрепиться в следующий раз? Чай не ворона, кусочек сыра Бог не пошлёт.
— Что он делает?
— Кушает, пан Уинстон. А потом и за нас примется.
— Меня нельзя, я подданный британской короны.
— И я…. Только ему без разницы, на аппетит это не повлияет.
Такс оторвался от трапезы и сыто отрыгнул, выпустив могучий факел. Удивлённо покрутил головой, видимо сам не ожидал от себя новых возможностей, и облизнулся, заставив диверсантов побледнеть.
— Сделайте хоть что-нибудь, мистер Збыслав, — закричал в панике британец. — Он ещё не наелся.
— Мы будем молиться, и Матка Божка Ченстоховска защитит нас.
— Бросьте свои папистские штучки, господин второй лейтенант. Если что и поможет, так это моя ладанка, освящённая самим архиепископом Кентерберийским.
— Так пан не католик? Пан еретик?
— На службе я принадлежу к англиканской церкви. А дома, в Ольстере, — католик. Но по убеждениям — стойкий атеист.
— Не думаю, что это вам поможет, господин майор. Аве Мария, мизерере…
От гнусавой латыни, да ещё исполняемой немузыкально и фальшиво, Такс поморщился и чихнул.
— Видите, пан Уинстон, его уже корёжит! Значит это настоящий оборотень! Сейчас пропадёт, испустив смрадный дух! Патер ностер лаудетор…
Абсолютный слух, воспитанный на Бетховене и Шуберте, слух, который наслаждался пением ангелов в Райских Кущах, не выдержал издевательства над собой. Пёс зажал уши передними лапами и попятился, смешно взбрыкивая задницей. Но поляку было не до смеха. Он возвысил голос, распевая уже псалмы Давида в вольном переводе Адама Мицкевича, и заранее торжествовал победу над нечистой силой.
— Вы видели? Нет, вы видели, какие чудеса творит истинная Римская церковь? — англичанин не ответил. — Что случилось, пан Уинстон?
— Что случилось, говорите? Моя нога…. Я не могу ходить.
— Да, он же вас покусал, — пан Збигнев глубоко задумался и повторил последние слова, старательно отводя взгляд. — Он вас покусал….
— Придётся вам выполнять задание в одиночку. Я подожду здесь.
