— Ты что-то говорил про идею? — кажется лучше отвлечь друга от опасных мыслей.
— Говорил, — согласился он. — И могу повторить. Знаешь, что было моей первой мыслью после доклада пана Блудмуновича? Вижу, что догадался. Правильно…
— И что же остановило, гуманность?
— Прекрати ерунду пороть. Просто подумал — а что изменится, если всех из этого списка к стенке поставить?
— Ну, допустим, не всех, — не согласился товарищ Берия. — И в прошлый раз не больше пяти процентов высшую меру получили. А это вот, вообще, новые фамилии. На них у нас ничего не было, нужно проверять. Экий Вы жестокий, Гавриил Родионович.
— Да я не про то, — Архангельский поморщился, как от зубной боли. — Пусть не расстреляем, а просто посадим. Но кто возьмётся утверждать, что на освободившееся место не придут такие же?
— Шпионы и предатели?
— Нет, вот это как раз второстепенно.
— А кто же тогда?
— Аналогичная сволочь. Или ещё хуже — честный человек, который впоследствии и станет этой самой сволочью. Что, мало примеров знаешь?
Что тут ответить? Наверное, каждому приходилось наблюдать за подобными метаморфозами, случавшимися с абсолютно порядочными и милейшими людьми. Опять, взять вот нашего шефа…. Хотя Вам об этом знать пока не стоит.
— И что ты предлагаешь?
— Думать я предлагаю.
И тут меня посетила замечательная мысль, которой и поспешил поделиться с товарищами:
— А пусть Лаврентий Павлович думает! Напишем официальную бумагу, можно пергамент, с приказом срочно изобрести способ сделать всех приличными…. Ладно, можно и неприличными, лишь бы пользу Родине приносили. Нет, Палыч, не зеками — от них пользы меньше.
— Нет так нет, — Берия флегматично пожал плечами. — Пишите свой приказ, что-нибудь придумаю. Только допустимую степень неприличности нужно определить точно, и выделить в отдельный параграф.
— Чего там определять? Возьми себя за эталон.
— Меня? В принципе можно… Так-так… Значит, будущему новому советскому человеку позволительно будет иной раз коньячку пропустить?
— Ежели в меру. И вообще — не покушайся на святое!
— Оно и понятно. А как насчёт…, - тут он слегка замялся.
— Насчёт чего?
— Ну это…. Как сказать…? Проклятье…. Да вот….
— Странное у тебя косноязычие при определённых вопросах. Про женщин, что ли?
— Угу, про них.
— Только по обоюдному согласию. А так — ни-ни….
— Поддерживаю, — одобрил предложение Гавриил, ехидно посматривая в мою сторону.
Уж не на историю ли с некоей Алисой Гессенской намекает, гад? А хотя бы и так! Еле-еле тогда отбился, удачно сбежав на вовремя начавшуюся войну, и с тех пор всегда стараюсь обезопасить себя от подобных случаев. Только толку вот…. Но я не виноват!
