Рыжая штудировала «Советский экран» — и Вадя, не будь дурак, стал смотреть через плечо картинки. Когда девушка повернула наконец свою рыжую голову, Вадя ответил самой обаятельной своей улыбкой, вежливо кашлянул в кулачок и сказал:
— Добрый день.
— Чего нужно? — простосердечно поинтересовалась девушка.
Вопроса в лоб Иванушкин не ожидал.
— Мне? — И вспомнил. — Мне — капусты, тёще на голубцы. — И, подождав, пояснил. — Суббота.
Девушка уже не листала «Советский экран», а смотрела на Вадю, и смотрела так, словно рыжим был он.
— Она если голубца в субботу не съест — всё! — прояснил ситуацию Иванушкин и сделал похоронное лицо.
— Она что, больная? — спросила девушка, почему-то переходя на шёпот.
Вадя ненадолго задумался и ответил утвердительно. Больная. Болезнь неизвестная, но зато смертельная. Лечат тёщу по субботам свежими голубцами. Если голубцов нет — сразу каюк с летальным исходом.
Рыжая уронила «Советский экран». Носик её жалостливо сморщился. Скорбный Вадя поднял журнал и осторожно положил его на острые девицыны коленки.
— Ладно… Чего уж… Уж вы не переживайте так. Вас как звать-то?
— Альбина, — сказала рыжая шёпотом.
— Не переживайте, Альбина, — сказал Иванушкин. Её имя растаяло на языке карамелькой. — Может, ещё обойдётся.
Рыжая прижала к груди «Советский экран» и спросила:
— Можно я с тобой?
— Я в Воронок, — признался честный Иванушкин.
— Хоть куда, — ответила Альбина.
Альбина была девушка решительная. Известно о ней автору немногое. Полгода назад она приехала в Москву из деревни Великие Пряники — с аттестатом зрелости и монологом Катерины «Отчего люди не летают?» — но никого во ВГИКе этим дореволюционным суицидом не разжалобила. С горя хотела Альбина вернуться в Пряники и той же ночью утопиться, но вместо этого пошла в ПТУ — учиться на парикмахера и ждать следующего лета. Она читала «Советские экраны» и готовила Москве оружие возмездия — стихотворение поэта Асадова «Трусиха».
Хороша дорога до станции Воронок! Езды туда сорок минут — как раз чтобы пролистать газеты. Только не советую этого делать; прочтёшь — ехать захочется не в Воронок, а совсем в другую сторону. Смотри в окно на природу. Хотя — там такие натюрморты, за окном… Короче, лучше вообще не ездить в Воронок.
…Вадя рассказывал Альбине о своих встречах с Маргарет Тэтчер. Что ж, из песни слова не выкинешь: когда-то, ещё до московской Олимпиады, забросили Вадю к англичанам — сцементировать тамошний рабочий класс насчёт борьбы с капиталом. Но дело не в этом, а в том, что когда Вадя им уже всё что можно сцементировал, пришлось ему срочно внедряться в ихнюю партию, чтобы держать руку на пульсе и корректировать планы НАТО. Так вот: там, в партии этой, его и познакомили с Маргарет Тэтчер.
