Напоминание об этой истории, породившей также море слухов о делах в нашем полку, заставило Самохина замолчать. Он провёл пальцами по стакану с вином и, выпив его одним глотком, вышел из офицерского собрания.
Однако его быстро сменил Пашка Озоровский. Он ворвался в собрание и закричал, как оглашенный:
— Генерал-аншеф умер!
— Что? Как? — вскочили все мы. — Рассказывай толком.
— Генерал-аншеф скончался по дороге сюда. В Бугульме. Скоропостижно.
— Ну вот и приплыли, — вздохнул Коренин, а Брюсов, как старший, пусть не по званию, но по должности, офицер в собрании, провозгласил тост:
— Вечная память генерал-аншефу Александру Ильичу Бибикову.
— Вечная память, — подхватили мы, поднимая стаканы. — Земля пухом.
Спустя несколько дней из Петербурга прибыл курьер Фельдъегерской службы со срочным пакетом. Уже спустя несколько минут весь Оренбург знал, что новым командующим назначен генерал-поручик Щербатов. А уже на следующий день князь Голицын объявил о том, что никуда из Оренбурга не уйдёт, «покуда должным порядком ряды вверенных Императрицею войск не пополнит».
— Только этого Пугачёву и надо, — цедил сквозь зубы Михельсон. — Пока мы будем в Оренбурге сидеть, он соберёт рассеянные отряды в новую армию.
— Но ведь в пехоте у нас, действительно, очень большие потери, — напомнил ему Брюсов. — Фактически, у корпуса нет пехоты.
— Зато кавалерия есть, — оборвал его Михельсон. — А пехоты у того же Мансурова хватает. Вполне можно было бы отправиться с корпусной кавалерией к нему, а пехоту оставить в Оренбурге, для пополнения.
— Приказ князя Голицына ясен, — пожал плечами Брюсов, — оставаться в Оренбурге до прибытия пополнения. Ничего не попишешь.
— Очень даже попишешь, — обратился к премьер-майору Самохин, присаживаясь за штаб-офицерский стол, что было нарушением традиции. Да ещё и без приглашения!
— А, это вы, скандальный поручик, — покачал головой Михельсон. — И что толкового вы можете предложить?
Сам тон, каким он произнёс слово «толкового» можно было счесть оскорбительным, однако Самохина это ничуть не смутило.
— Вы ведь, до того как наш полк, а после и весь корпус прикомандировали князю, были самостоятельным командиром, — начал объяснять он.
— И? — спросил заинтересовавшийся Михельсон.
— Обратитесь к генерал-поручику Щербатову напрямую, — ответил Самохин. — Формально, это не будет нарушением, ведь князь Голицын, вроде бы, наш временный командир.
— И я, опять же, вроде бы, и не обращаюсь через голову князя, — произнёс Михельсон. — Das ist ein vernЭnftiger Vorschlag, — задумавшись, он перешёл на язык предков. — Адъютант, кто-нибудь, бумагу, перо, чернила.
