— Слишком самонадеян полковник Толстой, — повторил Пугачёв, вовсе не так уверенный в успехе, как хотел показать. — Одним эскадроном кирасир в сотню палашей пяти батальонов не разбить.
Этот бой длился минут двадцать, после чего разбитые кирасиры куда медленнее отступили к подходящей уже пехоте. Проехав через расступившиеся шеренги, кирасиры скрылись в тылу. Несмываемым позором покрыл себя этот эскадрон из-за самонадеянности полковника Толстого. Кутасов в бинокль видел сгорбленные фигуры в рваных мундирах, почти все без шляп, никто не смел поднять головы, когда они проезжали мимо других кавалеристов. Ведь элита кавалерии не может отступить перед вчерашними рабочими и крестьянами, но отступает сейчас, уступая место менее прославленным всадникам. Таким, как «рабочие лошадки войны», драгуны, как за глаза называли представителей старейшей в России регулярной кавалерии.
Пехота Толстого выстроилась перед каре. Перестроиться в шеренги рабоче-крестьянские батальоны уже не успевали, а делать это под огнём противника очень сложно. Вот она, новая проверка для батальонов «нового строя». Кутасов вжал в глаза окуляры бинокля — Пугачёв их не признавал, отдавая предпочтение более традиционным трубам — рассматривая солдат, шагающих под огнём противника. Сыплют дробь барабанщики — палочек не видно. Солдаты на ходу отмыкают штыки, вешая их на пояс. И падают, падают, падают. Но вот перестроение закончено, ряды выровнены. Унтера, как всегда, надрывая голоса, орут, передавая команды офицеров. «Заряжай! Первая шеренга, на колено! Целься!». Рабочие батальоны отстают от солдат регулярной армии. Пока они готовятся к залпу, враг успевает дать свой и почти полностью подготовиться к следующему. «Огонь!» Шеренги снова окутываются дымом уже с обеих сторон, падают солдаты в гимнастёрках и мундирах, летят наземь фуражки и шляпы-треуголки. Солдаты обеих армий заряжают мушкеты. Опережают рабочих екатерининские бойцы, давая залп и заряжая мушкеты повторно, прежде чем рабочие успевают подготовиться к первому. Однако после нового слитного выстрела шеренги Толстого таяли, как сахар в чае, сказывалось численное преимущество рабочих.
И вот уже пешие казаки, не уступающие регулярной пехоте почти ни в чём, заходят с флангов, ведя просто ураганный огонь из разнообразных мушкетов, фузей и штуцеров. Толстой медлил пускать в бой кавалерию, ведь над ним хищными коршунами нависали легкоконные башкиры, казахи и татары. Они маневрировали, осыпая врага тучами стрел, ждали своего часа, когда Толстой оголит фланги, пустив в бой кавалерию. Вот тогда можно будет ринуться на врага с фланга, зайти в тыл, порубить, насадить на копья, потоптать конями пехоту.
