По части улавливания новостей на селе равных Стручкову не было. И сейчас он уже выкладывал: у Павла Корнилова пять орденов, восемь медалей и знак почетного чекиста. С братом Федором заключено перемирие после того, как тракторист перестал закладывать за воротник. Дочку Павла зовут Любой, она перешла в десятый класс...
Чувствовалось, однако, что на сей раз эти тощие сведения не удовлетворяли Петьку. Он и сам признался:
— Надо бы зайти к ним, да оторопь берет. Вдруг Павел Корнилов вспомнит про пожар, «дворцовый переворот» и потребует: «Подать сюда Тяпкина-Ляпкина!»
Вот рыжий чертушка, спутал-таки наши мысли, расстроил.
Бывает так, что некоторые события, пусть они и пятилетней давности, ты вспоминаешь настолько ясно, словно они происходили вчера.
* * *
Скажем прямо, это были не лучшие страницы из нашей жизни.
Как-то прибежали ко мне дружки, раскрасневшиеся, словно только что выскочили из бани. Больше всех кипятились Петька Стручок и Ванька Лягушонок. (У Ванюхи Лягутина кличка Лягушонок с годами стерлась, а у Петьки — приросла намертво. Его и сейчас звали не иначе как Стручок.) Обычно они говорили нормально, но когда были возбуждены, голоса их ломались, становились петушиными. В таких случаях слушать их вместе было невозможно.
Кое-как разобрался, в чем дело. Речь шла о мести нашей соседке тетке Агриппине. Петька Стручок дергал меня за рукав:
— Понимаешь, эта святоша, христова судомойка, обругала нас последними словами: христопродавцы, басурманы. Жуть!
— Иуды искариотские, — подсказал Ванька Лягушонок.
— Верно, иудами тоже, — согласился Петька. — На всю улицу срамила!
— За что же срамила?
— Пели.
— Что пели?
— Ну не псалмы, конечно, — пояснил Петька. — Песни разные про богов.
Тут уж ребята не выдержали, заговорили все разом.
— Праздник большущий завтра, престол.
— Кто-то из святых то ли вознесся, то ли сверзился.
— Не бреши, Никола завтра.
— Никола зимой бывает.
— А может, их два, почем тебе знать?
— Агриппина попа привела, всех в колхозе сбивает, чтобы завтра не работать.
— Врешь про попа.
— Клянусь честью! — солидно пробасил Лука Челадан. — Откуда-то издалека, может, из другого района.
— Я тоже видел, ряса длиннющая, а из-под нее кирзовые сапоги выглядывают, — подтвердил Ванька Лягушонок. — Пироги печь собирается, самогонки наготовила для того попика.
— Пироги печь? — вслух подумал я. — Надо дымоход в трубе заложить.
Петька Стручок скептически присвистнул:
— Старо! Не первый раз ей доски с трубы снимать.
