Весело захлопали бутылки шампанского, добрая сотня пробок разлетелась в разные стороны, вызвав притворно-испуганные взвизгивания дам. Потом я потеряла Вивальди из виду. Я пыталась поставить Джульетту на ноги, когда рядом со мной неожиданно возник элегантно одетый молодой человек.
— Позвольте вам помочь, синьорина, — обратился он ко мне с акцентом, по-видимому немецким.
Вопреки обычаю молодой человек приподнял маску, чтобы я смогла увидеть его лицо — живое, умное, с теплыми карими глазами, в которых плясали огоньки свечей. Его улыбка была такой искренней, полной столь неподдельного расположения, что у меня возникло чувство, будто мне до сих пор никто в жизни не улыбался и даже не смотрел на меня — пока вот эти глаза не заглянули сквозь маску прямо мне в душу.
Бедняжка Джульетта! Я чуть не уронила ее, вдруг осознав, как близко мы с этим молодым человеком стоим друг к другу. У меня даже в горле пересохло. Словно прочитав мои мысли, незнакомец взял два бокала шампанского у проходившего мимо официанта и предложил один мне. Я его осушила залпом.
— Вы потанцуете со мной, синьорина? — предложил он и подал мне руку.
Только тут я заметила, что оркестр, оказывается, снова играет.
— Минуточку, — ответила я, склонившись к незнакомцу так, что едва не упала ему на грудь, но тут же отпрянула и повернулась к остальным девушкам.
— Иди же танцуй, глупышка! — засмеялась Клаудия.
— Но мы даже не представлены друг другу! — отчаянно прошептала я.
Клаудия, в своем наряде столь прелестная и аппетитная, что меня обуял страх, как бы он не предпочел ее мне, подошла к молодому человеку и заговорила с ним на итальянском — вероятно, для того, чтоб мне был понятен смысл их беседы.
— Как тебя звать, ragazzo?>32 — спросила она так, словно обращалась к разносчику овощей.
Тот улыбнулся добродушно и ответил, прищелкнув каблуками и поклонившись на прусский манер:
— Франц Хорнек. Прибыл продолжать обучение игре на скрипке и клавесине и закупать музыкальные партитуры для архиепископа Майнцкого. — Его глаза озорно заблестели: — И испытать всевозможные развлечения, какие только есть в Венеции!
Клаудия ответила на это весьма добропорядочным наклоном головы:
— Франц Хорнек, позвольте представить вам синьорину Анну Марию делла…
Она запнулась, видимо сообразив, что негоже будет выдать во мне воспитанницу Пьеты. Джульетте, Бернардине и мне грозит нешуточное наказание, если раскроется, что мы покинули стены приюта, не получив на то письменного разрешения, более того, посетили в высшей степени светское мероприятие — бал! А Вивальди… Думаю, мы и тогда понимали, как сильно он рисковал.
