«И чего меня понесло сюда, на эту высоченную спицу?» — сокрушалась Тэлли.
Прошлой ночью она мечтала только о том, чтобы стать одной из «кримов». Быть красивой и популярной, окруженной компанией новых друзей, — вот и все, что ей было нужно от жизни. И она получила все, чего хотела, — и вдобавок ее поцеловал Зейн, а о таком счастье она и не мечтала.
Конечно, с другой стороны, когда мечты сбываются, это всегда выходит боком. Как выяснилось, быть «кримом» вовсе не означает наслаждаться жизнью, а если хочешь водиться с Зейном, надо быть готовой и жизнью рискнуть, и от завтрака отказаться. Только прошлой ночью за Тэлли проголосовали — и вот, пожалуйста, она уже должна снова доказывать, на что способна.
И ради чего? Разве ей в самом деле так хочется отпереть старую ржавую будку? Что бы там ни спрятали новодымники, ничего хорошего Тэлли оно не принесет. Только опять голова закружится, и опять вспомнятся Дэвид, Дым, все, что она оставила в прошлом. Казалось, едва она делает шаг к новой жизни, что-то сразу тянет ее обратно, к уродским временам.
Погрузившись в эти размышления, Тэлли неудачно поставила ногу.
Подошва туфли соскользнула с толстого кабеля, покрытого пластиком, руки оторвались от мокрой от росы распорки. Тэлли полетела вниз, все ее тело наполнило ощущение свободного падения, хорошо знакомое еще с тех времен, когда она соскальзывала со скайборда или прыгала с крыши дома.
Она по привычке расслабилась, но быстро спохватилась, что нынешнее падение имеет одно существенное отличие: сейчас на ней не было ни магнитных браслетов, ни спасательной куртки. На этот раз она падала по-настоящему; не было ничего, что могло подхватить ее и спасти.
Но тут сработали ее новообретенные рефлексы. Руки словно по собственной воле рванулись вверх и ухватились за петлю кабеля. Ладони проехали по пластиковой изоляции, кожу обожгло трением. Тэлли согнула ноги в коленях, развернулась и приняла удар о вышку на бедро. От удара ее здорово тряхнуло, но она так и не разжала горящих от боли пальцев.
Тэлли подвигала ногами, пытаясь найти точку опоры. Наконец ступни уперлись в широкую распорку и милосердно приняли на себя большую часть ее веса, дав отдых рукам. Тэлли обхватила кабель руками. Все мышцы были напряжены, она почти не слышала криков Зейна, доносившихся сверху, она смотрела на реку и изумлялась тому, что видела.
Все сверкало, словно по всему Уродвиллю кто-то разбросал бриллианты. Разум прояснился, как небо после утреннего дождя, и Тэлли наконец поняла, зачем забралась сюда. Не для того, чтобы произвести впечатление на Зейна или на новодымников, не для того, чтобы пройти какое-то испытание, а потому, что какие-то частицы ее души жаждали этого мгновения, этой ясности, которой она ни разу не ощущала после операции. Это было прекраснее любого куража.
