Крой сказал, чтобы она пришла сюда, значит, где-то должен быть ключ.
— Еще одно дурацкое испытание, — недовольно пробормотала она.
— Что-что? — переспросил Зейн, в поисках ключа забравшийся на крышу будки.
— Тест на сообразительность, — объяснила Тэлли. — Вроде того, как Крой нарядился чрезвычайником или отправил нас на поиски триста семнадцатой комнаты. Ключ наверняка отыскать будет непросто, потому что вся эта затея — испытание. Они нарочно сделали так, чтобы ту вещь, которую Крой для меня оставил, было трудно отыскать. Дымники хотели, чтобы я нашла их «подарок» только тогда, когда у меня хватит мозгов.
— А может быть, — сказал Зейн, сев на корточки на крыше будки, — они задумали все это для того, чтобы сами поиски прочистили нам мозги. Чтобы к тому времени, как мы обнаружим эту вещь, мы были просветленными, понимаешь?
— Одно из двух, — со вздохом проговорила Тэлли. — А может, и то и другое.
Она все больше раздражалась, а к раздражению примешивалось чувство, что эти испытания никогда не закончатся, что каждая отгадка будет приводить только к загадке другого уровня сложности, как в какой-нибудь глупой компьютерной игре. Может быть, умнее всего было плюнуть на все это и пойти позавтракать. Да и зачем ей было что-то доказывать этим новодымникам? Они для нее никто. Она красотка, а они уродцы.
Но у Зейна мозг все еще работал на полную.
— Значит, они спрятали ключ где-то там, откуда его очень трудно достать. А что может быть сложнее, чем подняться сюда?
Тэлли обшарила взглядом крышу и наконец уставилась на стройную мачту-ретранслятор. На самом верху, на высоте двадцатиэтажного дома на ветру развевался флаг Валентино. При виде его мир снова приобрел ясность и резкость, и Тэлли улыбнулась.
— Забраться вон туда.
Мачта-ретранслятор была последним новшеством особняка Валентино. Сделанная из стали, она была покрыта белым полимером, защищающим металл от ржавчины. Вышка являлась частью системы, следившей за кольцами-интерфейсами жителей города и, по идее, служившей для помощи всем, кто заблудился или получил травму за стенами умного дома.
Белые опоры ретранслятора возвышались над Тэлли и Зейном. Ажурная конструкция напоминала паутину и сверкала на солнце, будто фарфоровая. С виду казалось, что подняться на вышку несложно, если только не считать того, что она была в пять раз выше особняка Валентино и даже выше бальной башни. Тэлли запрокинула голову, глядя на верхушку мачты, и у нее неприятно засосало под ложечкой.
