Они вышли из офиса и уселись в джип.
— Да ты не мандражи, — с ухмылкой сказал бандит, искоса поглядывая на своего дрожащего спутника. — Ты же говоришь, что бабки там, значит, мандражить нечего. Сейчас приедем, возьмём их и я тебе отстегну твой "лимон". За базар отвечаю.
— Деньги там, — пролепетал маг. — Там они, сто процентов.
Шихан сунул ему какую-то старую газету, которая нашлась в джипе, и велел читать вслух её всю, от первой страницы до последней. А то кто его знает, этого Авалона. Может, по дороге начнёт "колдовать", воздействовать своей телепатией, так что пусть лучше будет отвлечён чтением.
Бандит едва не заснул под его монотонную бубнёжку. В дороге у него начали слипаться глаза, и он, считая, что в этом виновен Авалон, то приказывал ему читать громче и разборчивее, а то вдруг заставлял петь, и сам подпевал ему.
Они приехали на Гаврикову "фазенду", когда солнце уже заходило, заливая ярким закатным золотом стволы елового леса и саму "фазенду" — ветхое деревянное строение с оторванными ставнями и заросшим крыльцом. Вглядываясь в тёмные окна, Шихан невольно подумал о том, что Гаврик подыскал себе неплохое убежище. В этой уединённой берлоге, о которой не знали даже Гавриковы хорошие знакомые, можно было прекрасно отсидеться в случае опасности.
Они миновали покосившуюся калитку, пересекли двор в лопухах и поднялись по заскрипевшим ступеням крыльца.
В доме Шихану было знакомо всё, до последнего куска штукатурки, ведь в ночь убийства Гаврика дом был обыскан им и его бойцами от подвала до чердака. Искали так рьяно, что во многих местах раздолбили стены и выломали полы, кое-где даже разобрали крышу. И сейчас, когда они с Авалоном поднимались на чердак по ходившей ходуном лестнице, в бандите росло убеждение, что и в этот раз он ничего не найдёт.
— Значит, бабки, говоришь, здесь? — ворчал он, озираясь.
— Так сказал дух Гаврика, — ответил Авалон, стараясь придать своему голосу твёрдость. — Деньги под полом на чердаке, под грудой старой одежды.
— Ну-ну, — в сомнении качал головой Шихан.
Полумрак чердака был пронизан пыльными солнечными лучами, проникавшими сквозь многочисленные прорехи в крыше. Пол в нескольких местах был разломан, кое-где сквозь проломы виднелась убогая внутренность первого этажа. Прогнивший пол заскрипел под тяжёлыми шагами главаря. В свой последний приезд сюда он оставил обезглавленный труп валяться под старым тряпьём. Шихан сдвинул барахло ногой и показалось высохшее, потемневшее, всё в пятнах запёкшейся крови тело. Там, где когда-то была голова, торчали сломанные ключицы.
