Раздражённый Шихан двинулся к Авалону, намереваясь врезать ему ногой по тощей заднице. Маг с трубкой у уха повернулся, увидел перекошенное злобой лицо бандита и проворно спрыгнул с кровати. Испуганные девицы закрылись от Шихана подушками.
Авалон торопливо облачился в балахон, сунул ноги в шлёпанцы. На лице его появилась дежурная улыбка.
— Случилось что-то не то? — спросил он. — Не подействовать не могло, я ведь начертил на чаше очень сильные руны.
— Ты мне, гад, туфту подсунул, — бандит, сопя, начал обходить кровать. — Липу мне замастырил. Использовал меня, как шестёрку!
Авалон обернулся к девочкам.
— Ступайте отсюда, ступайте!
Он вытолкал их за дверь прежде, чем Шихан схватил его за горло.
— Какие такие руны ты начертил, а? — проревел бандит. — Давай, рассказывай, как ты задурил мне голову, чтобы я всех пацанов перекнокал!
— П-пацанов? — заикаясь от страха, переспросил маг.
— Я выпил из твоей чёртовой чаши, а потом, как дурак, ждал прихода Гаврика…
— И он не пришёл?
— Не видел я никакого Гаврика! — Разъярённый Шихан начал трясти его, держа за шею. — Я стал ходить по дому и мочить пацанов! Одного за другим! Я был не в себе! Я не понимал, что делаю! Это всё твоё колдовство!
— Нет… — прохрипел посиневший маг. — Это Гаврик… Его дух…
— Ты задумал сжить меня со света, пидор гнойный!
— Отпусти… Послушай…
Шихан ослабил хватку, и Авалон, потирая шею, опустился на кровать.
— Я всё сделал точно по древним рукописям, — отдуваясь, заговорил он. — Я держал чашу в центре пентаграммы всю ночь, чертил на ней руны кровью девственницы, целый час читал заклинания… И всё для того, чтобы душа Гаврика явилась к тебе и открыла тайну спрятанных денег…
— Ты говорил, что она будет мне покорна!
— Ну да, говорил, но ещё я говорил, что при общении с духами ни в чём нельзя быть уверенным до конца, — Авалон смотрел на бандита слезящимися от страха глазами. — К тому же, я этот метод применил впервые. Я не мог знать в точности действия тех рун… Они, безусловно, подействовали, но, похоже, не совсем так, как мы предполагали…
— Гнида, ты зомбировал меня!
— Нет, нет! — Авалон увернулся от протянутой руки Шихана. — Спорить готов, что душа Гаврика всё-таки являлась тебе! Она не могла не явиться! Вспомни, как было! Вспомни!
Шихан, тяжело дыша, чувствуя, как удары сердца отдаются в висках и пот стекает по спине, тоже опустился на кровать. В памяти снова всплыли слова Гундоса о том, что он смеётся как Гаврик, и его лицо исказила гримаса ужаса.
