— Меня не посвятили во все детали, я слишком мелкая сошка в группе. Единственное, что я знаю — это то, что из Империи должны прислать мину громадной разрушительной силы… Возможно, она уже доставлена на Брельт и находится в каком-то тайнике, из которого её надо извлечь…
— Что она из себя представляет? Кто и как её будет устанавливать?
— Ничего этого я не знаю, но я слышал из разговора Трюфона, что её и не надо устанавливать… Просто её нужно включить, пустить механизм, а всё остальное мина сделает сама — доберётся до космодрома и взорвётся, вызвав ужасающее землетрясение…
Гранаты, непрерывно швыряемые Трюфоном, разрывались уже совсем близко. Дарта и Гибби вновь отбросило, а когда комиссар подбежал к бандиту, его тело, прошитое осколками, не подавало признаков жизни. Гибби оказался куда менее живучим, чем его грибоподобный сообщник.
Трюфон ещё несколько минут кружил над Дартом, расходуя гранаты, а потом, поняв, что связываться с неубиваемым копом бесполезно, счёл за лучшее убраться. Сделав над комиссаром последний круг, флайер взмыл ввысь и исчез в небесной голубизне.
Глава 4. Перелёт на Брельт
Дарта занесло в глухие места к северо-западу от Эллеруэйна, которые издавна были объявлены заповедными и где почти не встречалось никакого жилья. Вспоминая карту этого района, которую видел когда-то очень давно, комиссар долго не мог сообразить, куда направиться. Насколько он помнил, населённые пункты в этих местах находятся на берегах рек, и он, разыскав ручей, пошёл вниз по его течению — ручьи ведь всегда впадают в реки.
Весь остаток дня, не чувствуя усталости, Дарт шёл сначала берегом ручья, протекавшего большей частью лесами и перелесками, а потом берегом какой-то говорливой речушки. По пути он искупался, смыв с себя копоть и грязь и содрав налипшие к телу клочья мундира. А вместо одежды, чтобы не идти голым, надел гирлянду из широких листьев. В таком экзотическом виде, с листьями на бёдрах, он и направился дальше в поисках населённого пункта.
Солнечный диск склонился к закату и пропал за горами. В бледном безоблачном небе осталась гореть лишь его багряная корона. Дарт всё шёл и шёл. Поход был ему не в тягость. Он поймал себя на мысли, что уже много лет — пожалуй, с ранней юности, — он не ходил вот так, как сейчас, по заповедным уголкам родной планеты, вдыхая запахи трав и полевых цветов. Стремление к природе, к зелени деревьев и голубизне неба было у комиссара, как у всякого карриорца, заложено где-то на генетическом уровне. Когда-то давно, четыре тысячи лет назад, сюда прибыли переселенцы с невероятно далёкой планеты, которая называется Земля, и основали здесь колонию. Однако с течением времени колония на Карриоре почти утратила связи с прародиной и продолжала развиваться самостоятельно, превратившись в один из мощнейших миров в своей галактике. Даже язык современных карриорцев, испытавший влияния других инопланетных языков, сильно отличался от земного. Звездолёты с Земли наведывались на Карриор сравнительно редко, и большинство карриорцев мало что знало об этой планете — кроме того, что там такое же голубое небо, зелёная растительность и её люди похожи на них самих. Земля уже не играла той роли, которую играла прежде, когда её астронавты бесстрашно бороздили Вселенную, осваивая новые миры. То время осталось в прошлом. Пожалуй, Карриор сейчас был похож на Землю, какой она была много лет назад, в период расцвета своей природы, ещё не загрязнённой промышленными выбросами, тем более что многие виды флоры и фауны были завезены сюда именно оттуда.
